Отчий сад - Мария Бушуева Страница 10

А Ритка заметила: после каждой ее измены заболевает Кристинка. Странная картина: температурная свечка до тридцати девяти и выше! Кристинка металась сначала, потом затихала, глазки ее глядели почти бессмысленно; всегда такая живая, подвижная прямо, как ртуть, сейчас она лежала покорно, тихо, точно вот-вот душа ее нежная покинет маленькое ослабшее тельце. Господи, только бы она не умерла! — молила Ритка. Всю ночь просиживала она над ребенком, девочку часто рвало, она меняла

ей простынки, приносила в чашечке водички, чуть ли не выла над родной постелькой. Всю ночь она курила, выходила на балкон, всю ночь заваривала и пила кофе. К утру девочка засыпала наконец, а к обеду следующего дня уже бегала, смеющаяся, резвая, шаловливая — будто ничего такого страшного и не было совсем. Не болела она, не мучилась ее бедная, изможденная мать, валившаяся с ног от недосыпа.

— Я в тебя вкладываю свое здоровье! — выговаривала ей Ритка сурово. — Ты съедаешь меня, съедаешь!

Девочка не понимала ее.

Митя сделал с ребенка несколько набросков. Ритке не

понравилось.

— Нарисуй ее в платье, которое Леня купил, финское платьице такое, мы еще гуляли, помнишь, в парк аттракционов ее водили в нем? Зачем ты ее рисуешь в майке?

— В майке нужно рисовать Майку, — пробормотал он, прощая ее непонимание.

— Какую еще Майку? Видимо, он уже привязался к ней. Даже порой скучал, если она не звонила дня два. Она же нарочно порой не звонила — боялась надоесть. Юлия Николаевна ей по секрету сказала: «Бойся только, девочка, его пресыщения. Он нуждается в новом. Ты должна всегда быть разной».

И она старалась. Пыталась и ревность вызвать — не получилось. Все ее настырные намеки на какого-то черноглазого и чернобородого он просто пропустил мимо ушей. Между прочим, через некоторое время вспомнил и пожалел: надо было Ритке подыграть. Пусть бы смешная обрадовалась, что он ревнует. Митя не любил разбивать иллюзии, а маленькая Ритка так сильно в иллюзиях нуждалась.

— И не думай, дорогая моя девочка, его женить. Твой Леня — муж, семьянин, он для тебя — опора, стена, а Митя — только художник. Ему самому нужна опора, его нужно терпеть, о нем нужно заботиться. А у тебя Кристина…

— Что вы, Юлия Николаевна, я все понимаю. Но Митю я люблю.

— А его, Митю, и нельзя не любить. Они рассматривали семейный альбом: вот Мите годик, его держит на руках Анечка, нет, нет, он не похож на мать, а жаль, да, пожалуй, только мягким взором, мягким взором?.. …ты, девочка моя, не идеализируй, в с я к и й он, порой так поглядит — волк, помню, в годы послевоенные, может, сразу в сорок шестом, зашла я как-то в зоопарк, наверное, с маленькой Анечкой, а может и для газеты, что-то нужно было написать, подошла к клетке с волком, тот сидел, вытянувшись, смотрел вдаль, в степь свою, наверное, любимую, далекую, меня он и не заметил, своими светлыми прозрачными глазами туда, туда глядел, меня мороз по коже продрал — сквозь меня смотрел… Не считай уж его таким ангелом, хотя чист, честен, по-ангельски честен… Да, он в первом классе, до четвертого класса, пока я следила, а он, видимо, меня немного побаивался, отличником был, потом решила — да ну, мальчишка, зачем ему одни пятерки? — и съехал, а уже тогда много рисовал, и не так, как все, я даже тревожилась, какой-то необычный свой мир у него уже тогда был… а вот она… да, да, жена его, ну что ты — какая семья — поиграли и разбежались, и сама посуди, к чему бы ему такая дура?.. красивая? да смазливая просто, поразилась я, сердечная, признаюсь тебе, его выбору, по-моему, чтобы самоутвердиться, он стеснительный был… Он?! …И не подумаешь сейчас, а робок. …Никогда бы не подумала! …Прадед его тоже робок был, может, Митя чем-то на него и похож, тот не способен был ничего делать на людях, отец-то его был крупный священник, архиерей, не мог иметь детей, воспитал и усыновил племянника-сироту — моего отца, походил он на дядюшку своего, как две капли воды, злые люди поговаривали, что сын он его родной, а вовсе не племянник. Лгали. Хороший род — духовный, если бы не революция — было бы уже четыреста лет духовенства. Ну, правда, справедливости ради скажу — уже мой отец, в отличие от брата своего двоюродного, протоиерея, говорят, он потом в Канаду уехал, так следы и затерялись, кто его знает — где его потомки?.. Да ты, права, девочка,

сейчас многие своих находят, да уж его-то, конечно, давно нет — не до ста же лет он живет, а дети его, что они нам?.. Что мы им? …так, отец-то мой уже отошел от священничества, занимался редакторской деятельностью в какомто журнале, кажется, астрономическом. Я была девчонкой, когда он умер, а знаю только, что мама моя, Митина прабабка, была по отцу своему из рода польских дворян, всего лишенных и в Сибирь сосланных за польское восстание

— правда, мать-то ее, моя бабушка, была русской, сибирячкой — дочерью иркутского чиновника — видишь, как судьба ведет? Митина жена? Да забудь ты о ней, Риточка, забудь, он уже давным-давно все забыл, как старый фильм какой-нибудь…