Отель, портье и три ноги под кроватью - Яков Томский Страница 10

– Уххх. – Мое горло все еще горело от ожога. – Ага.

– Ну, тогда выпей глоток и со мной.

Тут подали еще виски, и я выпил его из уважения к Перри.

Почти Марди Гра, епт.

Вечером того же дня я сидел пьяный на углу Карондоле и Канал-стрит, слушая грохот трамвая, который должен был отвезти меня обратно в спальный район, в мою квартиру. Я наблюдал, как вечернее солнце утекает с улиц, город соскальзывает в ночь и становится настоящим Новым Орлеаном; музыка, вечный праздник; запах готовящейся еды, пропитанные пивом улицы; проститутки, клубы с диджеями, шумные бары для геев, грязные стрип-клубы; психи, вышедшие на прогулку; студенты, блюющие в мусорные баки; дайкири-бары, освещенные, как супермаркеты – встроенные в стену автоматы размером со стиральную машину, смешивающие дайкири всех цветов радуги; одинокие трубачи; плачущие женщины, цепляющиеся за мужчин в костюмах; уличные портретисты; «спэнгеры» – попрошайки, клянчащие мелочь; бродяги с собаками; дети, танцующие с крутящимися велосипедными колесами на головах; золотой ковбой, застывший на ящике из-под молока и наставивший золотой пистолет на ребенка в толпе; гадалки, проповедники, юродивые; задиры; студенты, жаждущие изнасиловать приглашенную на свидание девушку; клубные цыпочки в блестящих мини-юбках; конные экипажи; пластиковые стаканчики, сваленные в кучи у высоких бордюров Бурбон-стрит; джаз, перекрикивающий рок-н-ролльные группы; убийцы, мошенники, хиппи, продающие все на свете, фокусники и люди на моноциклах, летающие тараканы размером с карманную ракету, осмелевшие крысы, мужчины в женской одежде; топ-менеджеры, пьющие вместе тайком от жен; шлюхи, сосущие члены на открытых балконах; полицейские на лошадях, заглядывающие в вырезы блузок; автомобили, пробирающиеся сквозь реку пьяных на улице Бурбон; люди, кричащие на них, льющие напитки на капоты, упирающиеся задницами в окна; полные бары смеющихся людей, переливающиеся барышни с коктейлями в пробирках неоновых цветов, вышибалы, вытаскивающие тощих белых парнишек за шкирку, студентки, трущие спины друг другу после того, как их вырвало текилой, футболки, напитки в зеленой трубке двух футов длиной с маленькой сувенирной гранатой на дне, люди, спотыкающиеся, вырубающиеся, падающие, хохочущие в грязи на тротуаре, смеющиеся слишком громко, чтобы снова встать на ноги; ручьи из мочи, текущие из-за углов; невесты в грязных платьях, мужчины в стрингах; блохастые собаки, воздушные шары в форме животных, видеокамеры, круглосуточные акции «три напитка по цене одного» с бесплатным входом, вечера самодеятельности, черноглазые стриптизерши, пьяные велосипедисты; тучи термитов, подобно коричневому туману окутывающие уличные фонари; чревовещатели, байкеры, люди, сидящие на почтовых ящиках, кофе с цикорием, певцы в жанре соул, босоногие, пьяницы, блаженные, невежды, избитые, придурки, мошенники, мудаки, комедианты, святые, сломанные, богатые, нищие, забытые – и нежный весенний воздух, исполненный ароматов этого города.

* * *

На следующее утро после того, как моя безупречная печень переварила виски как воду, я проснулся отдохнувшим и готовым работать весь Марди Гра. Было много отгулов, много дополнительных смен; сотрудники с менее здоровой печенью были прикованы к постели или сознательно притворялись больными, чтобы попасть на свои любимые парады или даже участвовать в них. Перри взял отгул, чтобы занять свое место в параде зулусов, пообещав бросить мне желанный крашеный кокос [11], если я узнаю его среди ряженых на машине (чего мне не удалось сделать, поскольку я работал за двоих, чтобы не ощущалось нехватки персонала).

Я без устали пахал за стойкой. Я отказывался от чаевых, чтобы доказать свою преданность. Отказываться от чаевых? Знаю, я вам плешь проел воспоминаниями о «человеческой опухоли». А представьте себе, как я провожаю гостя к лифту через вестибюль, мне предлагают пять долларов за услугу, я кланяюсь и говорю: «Пожалуйста. Мне было приятно это сделать», и ухожу, оставив гостя в изумлении с чаевыми в руке. И гость превращается в преданного клиента на всю жизнь! Как это помогало мне? Ну… не помогало. Тем не менее я просто и с удовольствием следовал корпоративным правилам, требовавшим, чтобы я провожал гостей. Согласно политике нашего отеля, работники не должны указывать или объяснять, куда идти, они обязаны провожать гостей до их номера. Отели – не единственный бизнес с такой политикой. Спросите у любого продавца в «Нордстроме», где находится отдел женской обуви – и он побежит, указывая дорогу.

Но не всегда все проходило гладко. Я быстро понял, что отель ошибок не прощает.

Я, конечно, помню первого гостя, которого провожал до номера. От фразы «провожать гостей» мурашки пробегают по спине любого генерального директора и очень многих сотрудников стойки регистрации. Часто (ладно, всегда) отели принимают больше резерваций, чем можно. Средний уровень неявки (гости, которые отменяют бронь в последнюю минуту или просто не приезжают) составляет десять процентов в день. Соответственно, отделу продаж и бронирования рекомендуется занимать сто десять процентов номеров, надеясь, что они заполнят все номера. Когда в каждой постели кто-то лежит, это называется «идеальной продажей», и этого нелегко достичь. После выезда в 11.00 вечера и всего при пяти свободных номерах и десяти ожидаемых гостях вы приходите на следующее утро и спрашиваете:

– Что произошло?

– Идеальная распродажа.

– Не врешь?!

Но что происходит, когда отель проигрывает в числах? Кто-то уходит.

Человек моего финансового положения, офисный работник, посчитал бы необходимость уйти из отеля невероятной неожиданностью. Конечно, я планировал остановиться в отеле А, но тот внезапно оказался переполнен. Ответственный за размещение почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, и начал звонить в похожие отели в этом районе, бронируя номера под именем «Отель А, TBD [12]». Так что, да, в отеле накосячили, но они оплачивают полные сутки и налог (плюс один телефонный звонок, разве не мило?) и, конечно, перевозят меня в другое место, даже если оно всего в одном квартале.

Однажды я был в Бостоне во время праздничных выходных. Когда я прибыл в свой отель и назвал свое имя у стойки, служащая застыла в ужасе. Она пробормотала: «О, господин Джейкобс. О. Пожалуйста. Пожалуйста, подождите здесь минутку». Появился какой-то чрезвычайно угрюмый начальник (это было легко определить: другой костюм, другой галстук, фамилия на бейдже), в руке он держал сложенный лист бумаги и смотрел на него так, будто это свидетельство о смерти моей бабушки. Я знал, что это было; письмо, которое я должен был передать сотруднику стойки регистрации отеля B, куда меня направляли.

– Ребята, вы хотите меня отправить? – спросил я с энтузиазмом.