Легко! - Ольга Славина Страница 10

– В банке работаю, что здесь еще можно делать?

– А откуда вы?

– Из России.

– Я так и думал. Я был в России один раз, мне Москва понравилась.

– Да, город, конечно, необычный. Я скучаю по нему. А что вас привело в Россию?

– Бизнес с вашим основным телекомовским концерном.

– Как говорится: «Из всех пивнушек всех городов мира, почему она зашла именно ко мне?», помните? Я имею в виду, мир тесен. Просто владелец концерна мой друг. Нет, не друг, просто я его знаю давно. Это умнейший из всех российских бизнесменов, если меня спросить.

– Не знаком, но охотно верю.

Они болтали и болтали. Легко… Джон немало знал о России, и не только о «Челси», и они сплетничали об олигархах. Она не хвасталась именами, это был естественный легкий разговор, в любом случае интереснее, чем о погоде. Она сказала, что ей не нравится Лондон, трудный город для жизни в сравнении с Москвой, не говоря уже об Америке.

– А вы жили в Америке?

– Да. Пять лет.

– А потом вернулись в Россию. И чем занимались?

– Инвестбэнкинг, проектное финансирование.

– Нравится?

– Честно говоря, да. Хотя, конечно, тяжелый хлеб. Но это не обсуждается.

Джон любил знакомиться с новыми интересными людьми. Плюс Анна – так ее звали – была сексуальна и с хорошими манерами. Она говорила уверенно, но не напоказ, не пускаясь в объяснения, как будто ей было не важно, правильно ли он ее понял и что думает по этому поводу. Приятный английский с мягким акцентом. Во всем этом была искра какого-то смутного вызова: «Мне всё равно, что вы обо мне думаете. Мне просто приятно поболтать. Пока». Какой-то невыразимый шарм, бесконечная женственность. Время от времени она вроде как смущенно взъерошивала волосы и смотрела на него с вопросительной смущенной улыбкой, как бы говоря: «А это ничего, что я тут разболталась с незнакомым человеком?» Он вдруг понял, что она старше, чем ему показалось. Да, девчоночья фигура, на лице ни морщинки. Но выдавали глаза, так много повидавшие. В них было знание всего, что только есть на свете. Они вносили некоторый диссонанс в ее облик. Он прямо спросил ее о возрасте:

– Сорок два, – ответила она легко.

Тут он заметил пакет «Харви Николс» рядом с ее рюкзачком. Она проследила его взгляд.

– Знаю, знаю, что вы подумали: «Она покупает еду в „Харви Нике“, какой снобизм». Просто так случилось, что я оказалась поблизости. И я одна в этом городе. Сколько я могу сэкономить на еде?

– Резонно.

– Мне пора. – Она попросила счет.

Джон потянулся и взял его.

– Можно я?

Ему понравился ее ответ, не игривый, а просто оброненный:

– Вы уверены?

– Уверен. А у вас случайно вечер не занят? Может, вместе поедим?

– Мне хочется домой. Но спасибо за приглашение.

Выйдя из магазина на улицу, он замахал кэбам.

– Нет, спасибо, я живу напротив. Десять минут ходьбы через парк.

– Но вы же не можете идти по парку в темноте?

– Почему нет? Я всегда так хожу.

– Тогда я вас должен проводить.

– Это совершенно не нужно. Я знаю дорогу, и это безопасно.

– Нет, я настаиваю. Давайте считать, что мне просто хочется с вами пройтись.

– Ну, было бы неприлично отказать…

Анне не хотелось больше говорить о России – как будто она провинциалка и нет других тем. Почему-то она всю дорогу говорила о Диане, Чарлзе и Камилле. Они не заметили, как дошли до ее дома.

– Мне хотелось бы увидеть вас еще, Анна. Можно попросить ваш номер телефона? Я уезжаю в конце недели, но вернусь в Лондон где-то в середине сентября.

– Я буду в командировках почти весь сентябрь.

– Ну что, договоримся встретиться в конце сентября? Мне, правда, было интересно с вами болтать.

– Спасибо, мне тоже, – ответила она, протягивая ему визитную карточку. – До свидания.

Он наклонился и чмокнул ее в щеку. Она взбежала по ступенькам высокого крыльца, открыла дверь и зашла в лифт, не оглянувшись. Джон посмотрел, как лифт проглотил ее стройную фигурку, и пошел вдоль Бэйсуотер-роуд, думая, где бы перекусить.

«Приятный парень, не слишком выдающийся, по крайней мере, хоть одно знакомство в Лондоне, и он вполне космополитичен, не квадратно-британский. С ним легко… Он точно позвонит, это понятно. Хорошо, что живет в Эдинбурге, а не в Лондоне, будет приятно и совершенно не обременительно время от времени с ним встречаться. Ну, конечно, если он таки позвонит и если вторая встреча не будет разочарованием». Много «если». А послезавтра длинный уик-энд, и она опять совсем одна в этом городе.

Она снова подумала о маме – как было бы здорово сейчас позвонить ей, рассказать о квартирах, о новом знакомстве. Но мамы не было вот уже почти семь лет. Как была бы счастлива мама пожить с ней вдвоем в Лондоне. «Как несправедлива жизнь», – подумала Анна. Сейчас у нее куча денег, и она столько могла бы дать маме, чтобы сделать ее жизнь веселее и интереснее.

Их первый визит в Лондон вчетвером, всей семьей, вспоминать было особенно мучительно. Они ходили часами по городу пешком, экономя на такси, и ели в самых дешевых ресторанах. Насколько больше она могла бы дать маме сейчас. Смерть. Все можно еще изменить, но не это. Она никогда больше не увидит маму, не поговорит с ней. Неужели она сама думала о смерти лишь несколько месяцев назад? Дикость. Как это было бы жестоко по отношению к сыну. Борис никогда не будет так близок с ней, как она была близка с матерью. Но это нормально. У нее есть время подготовиться к одиночеству старости. Ну, до этого еще далеко.

Анна чувствовала себя максимум на тридцать пять, и впереди была интенсивная жизнь, тем более что она проживала каждую минуту по многу раз. Один раз в реальности и много раз в рефлексиях. И все время одна. Она вспомнила, как в феврале смотрела на белое безмолвие Москвы, слушая Виктора, как видела свет в окнах, за которыми текла чужая интересная жизнь. Не ее жизнь…