Посмотри на меня - Маша Трауб Страница 10

Строгий голос настаивает на госпитализации – у ребенка может быть черепно-мозговая травма. Мать шепчет, что не знала, не видела, не понимает, как такое произошло. Виталик знает, что мама врет. Он вдруг вспомнил. Дядя Игорь несет его на руках в комнату, мама сидит на кухне.

– Кровищу там замой, – кричит дядя Игорь, и мать послушно берет тряпку и идет в ванную.

Виталик пытается что-то крикнуть маме, но не может. Хочет сказать, что ему больно, но видит только материнскую спину. Мать оттирает кровь в ванной.

– Наверное, поскользнулся и упал, – говорит мама врачу.

Врач не отвечает. Уходит, громко хлопнув дверью.

Виталик открывал глаза, закрывал. Не помнил, сколько прошло времени. Очнулся от запаха. Собственного. Запаха немытого тела. Ему стало противно. Нечем дышать.

– Маам, – позвал он, но никто не ответил.

Он заставил себя спустить ноги с кровати – голова закружилась. Наверное, как-то смог добраться до ванной и лишь тогда снова потерял сознание. Очнулся оттого, что кто-то пытался его поднять. Слабые руки тянули его вбок, а не вверх. Запах. Бабушкин. Она плакала и повторяла: «Вставай, малыш, давай, зайка, поднимайся, давай».

Виталик заставил себя очнуться. Запах земляничного мыла. Таким только бабушка пользовалась. Бабушка его мыла, терла мочалкой, поливала из душа. Виталик не стеснялся бабушкиных рук. Ему стало хорошо и спокойно. Бабушкины руки защищали. Виталик хотел продлить мытье хотя бы еще на некоторое время. Чувствовать, как на голову льется вода. Как бабушка трет его нежно и в то же время сильно. Она его терла и терла, будто стараясь смыть с него болезнь, боль, обиду. Намыливала губку и снова терла. Спускала набравшуюся в ванную воду и снова набирала. Виталик видел, что бабушка вся мокрая не от воды, а от слез – его и своих.

А потом дядя Игорь пропал. Мама сказала, что Виталик должен о нем забыть, будто его никогда и не было.

– Это потому, что он меня избил? – спросил Виталик у матери.

– Не выдумывай. Он тебя никогда пальцем не трогал, – резко ответила мать.

Виталик точно помнил момент, когда заболел – декабрь. Было холодно. Он должен был участвовать в школьном концерте по случаю Нового года. Учительница велела придумать и сшить дома костюм Снеговика. Мать сказала, что не собирается «участвовать в этой вакханалии». Виталик понял лишь то, что мама не хочет шить костюм, а значит, роль Снеговика ему не достанется, о чем строго предупредила учительница.

Как-то все решилось само собой. И костюм Снеговика вдруг потерял то судьбоносное значение, которое имел еще неделю назад. У Виталика обнаружилось воспаление среднего уха. Из-за этого он должен был лежать с компрессом. Ставить компрессы приезжала бабушка. Она резала бинты, макала их в водку, прикладывала к уху – Виталику становилось холодно и противно. Жидкость попадала в ухо, и он ничего не слышал. Но бабушка не разрешала вытереть или попрыгать на одной ноге, чтобы жидкость вылилась сама. Бабушка накладывала на ухо здоровенный комок ваты и обматывала голову Виталика бинтом. Под подбородком завязывала бинт бантиком. И этот бантик резал горло, хотя бабушка говорила, что завязала не туго, еле-еле. Благодаря этому стучащая боль в ухе вроде как отступала на второй план.

Поскольку ему нельзя было гулять, играть, а разрешалось только лежать с компрессом, Виталий стал читать. Или просто разглядывал картинки. Слушал, о чем спорят мама с бабушкой на кухне – они ругались почти все время. Точнее, начинали разговаривать спокойно, но все заканчивалось криком. Бабушка обвиняла маму в том, что та неправильно воспитывает Виталика, «опять его запустила», «не уследила». Мама в ответ кричала, что бабушка может забрать внука себе, раз она такая умная и все понимает в воспитании. Виталик радовался, потому что с бабушкой ему нравилось больше, чем с мамой, и бабушка пекла вкусные пирожки с вишней, а мама не пекла.

– Чтобы ты хахаля очередного завела? – хмыкала бабушка, продолжая ссору. – Ты же его для себя родила, вот и воспитывай сама.

Как-то, когда Виталик еще ходил в детский сад, он спросил у бабушки, откуда он появился, решив узнать, что такое «родила для себя».

– Твоя мать в подоле тебя принесла, – ответила бабушка.

Виталик кивнул, но про подол ничего не понял. Он решил, что мама его где-то нашла, взяла, положила в подол платья и принесла домой.

В школе его догадка подтвердилась. Виталик решил, что он маме не родной сын. Учительница его невзлюбила – мама Виталика не приходила на родительские собрания, не участвовала в сборе макулатуры, не мыла окна в классе и не откликалась на гневные замечания учительницы в дневнике: «Плохо себя вел на уроке. Хочет показаться сильно умным». «Сорвал урок вопросами».

– Ты что, детдомовский? – вопрошала учительница, когда ни мама Виталика, ни его бабушка не явились на традиционную весеннюю генеральную уборку класса, осуществлявшуюся силами родителей.

Но Виталик не обиделся. Наоборот, все наконец встало на свои места. Он понял, что его оставили в детском доме, откуда его забрала мама. И мама вовсе не его, а просто посторонняя женщина. Тем более что одноклассники успели просветить на тему, откуда берутся дети. Во всех вариантах – «папа спал с мамой, потом у нее вырос живот, и меня вырезали оттуда», или «я был у мамы в животе, а потом вылез через то отверстие, которое бывает только у девочек», или «папа поцеловал маму, потом она уехала в больницу, долго мучилась, кричала, а потом я родился».

Ни в одной из версий не фигурировал пресловутый «подол», в котором приносят детей. Папы же, который фигурировал во всех рассказах знатоков, у Виталика не было. Он предпринял последнюю отчаянную попытку уточнить свое происхождение и спросил у бабушки, лежала ли мама когда-нибудь в больнице.

– Да ей хоть поросят об лоб бей, – ответила бабушка.

Виталик про поросят не понял, но ответ получил – значит, мама в больнице не была и его там не рожала, крича и страдая.

Возможно, Виталик бы еще помучился сомнениями, если бы мать сама не подтвердила его догадку. Они играли на перемене в сифу – бросались мокрой тряпкой с доски. Виталик кинул тряпку в тот момент, когда в класс вошла учительница, и сифа прилетела ей прямо в грудь, оставив пятно на белой блузке. Мальчишки загоготали, чем еще больше разозлили учительницу. Та и без того Виталика недолюбливала и придиралась по каждому поводу. А тут появился реальный повод его наказать.

– К директору. Сегодня же, – процедила она сквозь зубы. – И, пока мать за тобой не придет, из школы не выйдешь.

Что уж там учительница наговорила директору, но матери на работу звонила секретарь директора и строго велела явиться. Виталик понуро сидел на стуле в приемной. Хотелось в туалет, живот мучительно крутило, но под строгим взглядом секретаря он не решался даже на миллиметр подвинуться на стуле.

Мать провела у директора всего несколько минут. Но, видимо, ей этого хватило.

– Сдам тебя в детдом. Пусть тебя государство воспитывает, – заявила она уже на улице.