Исцеляющая любовь [= Окончательный диагноз ] - Эрик Сигал Страница 10

К концу второго периода матча «Мидвуд» — «Нью-Утрехт» судья нажал кнопку. Звонок, огласивший весь зал, вошел в историю школы. Ибо за ним последовало объявление: «Замена в „Мидвуде“. Номер десять, Ливингстон».

С трибун раздались небрежные хлопки. И один восторженный боевой клич:

— Покажи им, Ливингстон!

До конца игры оставалось четыре минуты, и парни из «Нью-Утрехта» уже расслабились. Барни удалось перехватить пас и начать стремительный прорыв к кольцу соперника. Достигнув штрафной площадки, он сделал передачу капитану команды Джею Аксельроду, и тот аккуратно забил из-под корзины.

После этого, всего за сорок секунд до финального свистка, один из соперников атаковал Барни с нарушением правил, за что был назначен штрафной. Барни встал у штрафной линии и набрал побольше воздуха. Он столько раз мысленно стоял на этом рубеже, когда летом тренировался в парке Рийс! И вот теперь все происходило на самом деле. Он аккуратно прицелился… и попал. Это был его первый мяч за команду «Мидвуд»!

Лора сложила ладони трубочкой и прокричала:

— Еще разок, Барни!

После матча стоявший в соседней душевой кабинке Джей Аксельрод поздравил Барни с удачным дебютом и добавил:

— Эта Лора Кастельяно, похоже, твой первый фанат. Ты с ней встречаешься или как?

— Нет-нет, — пробулькал Барни, чуть не захлебнувшись струей воды. — Почему ты спрашиваешь?

— Я бы не прочь сводить ее куда-нибудь.

— И что тебя останавливает? — спросил Барни.

— Не знаю, — с неожиданным смущением ответил капитан мидвудской баскетбольной команды. — Ну, то есть… Она такая хорошенькая, к тому же…

— Хочешь, познакомлю? — вызвался Барни.

— Правда? Послушай, Ливингстон, я был бы тебе очень признателен.

— Заметано, Джей. Считай, что она тебя уже ждет у выхода. Можешь прямо сегодня назначить ей свидание.

— Нет-нет, Барн, не сегодня.

— Почему нет?

— Сначала мне надо сходить в парикмахерскую.

* * *

По дороге домой Барни сообщил Лоре об ожидающей ее чести. Она засмеялась.

— А что смешного?

— После игры ко мне подошла Сюзи Фишман и попросила познакомить с тобой.

— Сюзи Фишман? — У Барни округлились глаза. — Она же, можно сказать, самая симпатичная девчонка в школе! С чего бы ей вздумалось знакомиться со мной? Я же только один мяч забил!

— Она считает, что ты классный парень.

— Да? Правда? Поразительные вещи творит спортивная форма, как тебе кажется?

— A-а, — улыбнулась она. — И ты считаешь, это твое единственное достоинство?

Став обладателем блестящей баскетбольной куртки, Барни с воодушевлением принялся завоевывать сердца девушек из мидвудской группы поддержки. Игроки обедали все вместе, наперебой хвастаясь своими любовными победами. Если бы в утверждениях, звучащих вперемежку с сандвичами с тунцом и кружками молока, была хотя бы доля правды, можно было бы подумать, что во Флэтбуше — а возможно, и во всем Бруклине — не осталось ни одной девственницы старше шестнадцати лет.

С того дня, как Барни их познакомил, Лора регулярно встречалась с Джеем Аксельродом. Они были такой красивой парой, что Барни в шутку окрестил их «мистер и миссис Мидвуд».

В ту зиму Лора предприняла смелый политический шаг. Она не стала баллотироваться на пост главы совета класса, а выставила свою кандидатуру на место казначея всей школы, то есть третий по счету чин в школьной иерархии.

— Кастельяно, ты правда сумасшедшая. Как только школа узнает, что в казначеи лезет кто-то из молодняка, ты станешь посмешищем для всего Мидвуда.

Лора улыбнулась:

— Отлично! Пусть себе смеются. Значит, они будут обо мне говорить, а это прямой путь к популярности.

— Господи! — вскричал Барни с неподдельным восхищением. — Ты, я вижу, всерьез за это взялась, а?

— Послушай, Барн, отец всегда говорит: «Si quieres ser dichoso, no este’s nunca ocioso» [13].

— И что это значит?

— Это значит: «Жизнь вообще штука серьезная».

Во время напряженного тренировочного матча за неделю до решающей игры против заклятого врага «Мидвуда», команды школы «Мэдисон», Джей Аксельрод упал и сильно потянул лодыжку. Врач пообещал, что он сможет надеть кроссовки не раньше чем через десять дней. На другой день, когда Барни утирал пот после тренировки, к нему подошел Дат Нордлингер и небрежно бросил: