Media Sapiens. Повесть о третьем сроке - Сергей Минаев Страница 10

– Которые находятся в руках у трудового коллектива, – говорит Саша.

– А директор завода, ветеран производства, крепкий хозяйственник, сам владеет частью акций и симпатизирует чувакам из «Зевса»… – резюмирую я.

– Откуда знаете? Они к вам обращались? – испуганно тараторит Никита

– И завидев, что завод хотят захватить, «Зевс» через директора начал науськивать коллектив, чтобы не продавали акции чужакам… – Саша подходит к окну и поворачивается к нам спиной.

– И стращает коллектив тем, что захватчики не просто плохие люди, а самые настоящие бандиты… – продолжаю я.

– Что в целом недалеко от истины, – Саша закуривает.

– Коллектив устраивает пикетирование территории, митинги разные. В общем, готовится «Зевс», руками рабочего класса, приковать тебя, Никитос, к стене, что Прометея… – я встаю из-за стола совещаний и сажусь за свой стол, – за то, что ты у него хочешь спиздить священный огонь, исторгаемый доменными печами завода. Кстати, на этом заводе доменные печи есть?

– Печи? А при чём тут печи? – удивляется Никитос.

– Так просто, для красоты повествования спросил. Забей.

– Не исключено ещё, что скоро на твои подставные «помойки» проверяющие органы налетят, как орлы… – Саша подходит к Никите и кладёт ему руку на плечо.

– Действительно, непременно должны появиться орлы, клюющие печень рейдеров. Для полного соответствия мифам Древней Греции, – я делаю скучающее лицо и утыкаюсь в монитор, – помнишь миф о Прометее, а? Никит?

– Значит, они раньше пришли… Суки. – Никита встаёт и начинает ходить по кабинету. – Когда они приходили?

– Кто, Никит?

– Люди из «Зевса»

– Да не приходил никто, бог с тобой.

– А откуда же вы всю схему знаете? – Никита останавливается и по очереди обводит нас недоверчивым взглядом

– Этой схеме, Никита, лет десять уже. Ох… лучше бы вы по-прежнему палатки крышевали… И повторяется она каждый месяц. Меняются только названия объектов и спорящих хозяйствующих субъектов.

– В целом задача ясна – говорит Саша, – ничего нового. Кампания предстоит довольно сложная.

– А варианты какие есть?

– Варианты, Никита, всегда есть. Велосипед выдумывать не надо. Все и так ясно. Никит скажи, ты Прометей или нет?

– Не понял?

– В смысле, работать готов?

– Так я за этим и пришёл.

– Саша, бери бумагу, пиши план.

– Дай ручку или карандаш.

– Момент, – я вынимаю из подставки несколько карандашей, которые оказываются тупыми, поднимаю бумаги на столе, в поисках ручки и говорю раздражённым тоном: – медиа структура, бля, ни одного пишущего предмета нет нормального. Невозможно работать, – я открываю ящик стола, достаю оттуда увесистую ручку и запускаю её по столу в сторону Саши, – на, хоть этим говном, что ли, пиши.

Никита провожает глазами ручку, пока она не оказывается в Сашкиных руках. Глаза его выдают туземный интерес:

– Нормально. Это ж «Монтеграппа», да? Косаря два стоит, я в каталоге видел.

– Ага, – согласно киваю я, – полное говно. Писать неудобно.

– А я своей научился грецкие орехи колоть, – отзывается Саша.

– Хорошо вы тут живёте, – пожимает плечами Никита.

– Не жалуемся. В общем, Никитос, цена вопроса сто штук…

– Уфф, – выдыхает Никита, – крутовато.

– Это только наш гонорар. Ещё на дополнительные расходы полтинник накинь.

– А… – начинает Никитос.

– Не интересно, – говорю я, – рыночная цена. За меньшее можем только палатку у метро отжать.

– Я могу пацанам позвонить?

– Партнёрам, в смысле? Легко. Мы даже выйдем, чтобы тебя не смущать.

Мы выходим из кабинета, Саша снова закуривает и спрашивает у меня:

– По ходу довыебываемся мы сейчас, не думаешь?

– В нашем положении, Саша, «или пан или пропал».

– С ручкой хороший фокус. Не переборщим?

– Нет, не переборщим. Клиент должен видеть, что перед ним профессионалы – это раз. И то, что другие люди перед ним так же платили нам такие деньги, а может, и больше, за те же услуги – это два. Мы должны демонстрировать, что у нас по-прежнему все охуительно. Даже ещё лучше.

– Чего предлагать будем?

– Схему с «нефтянкой».

– Классика, – улыбается он.

– А другой схемы, брат, у нас с тобой и нет, – тихо резюмирую я.

Через пять минут Никита выходит из моего кабинета и говорит:

– Мы согласны. Давайте ваш план.

Мы возвращаемся, снова садимся за один стол, и я начинаю излагать:

– Итак, первое, что необходимо сделать Прометею, это доказать людям, что священный огонь он спиздил для них. Для этого на завод запускается реальная братва, которая начинает запугивать заводчан. Неплохо было бы кого-нибудь отпиздить жёстко, для полноты картины. Люди из «Зевса» начинают бороться с братвой. Братва наезжает на директора. На предприятии устанавливается атмосфера страха. Подключается пресса с рассказами о бандитах, которые хотят отобрать завод. Далее, запускается слух, что и сам директор, в общем, шибко нечист на руку, потому что бандиты на честных людей не наезжают, а только на жуликов или людей, имеющих связи с криминалом. Раскручивается тема о том, что подконтрольные «Зевсу» структуры подчиняются «кавказцам». Народная вера в «своего» директора начинает колебаться. Самому директору подбрасывается информация о том, что как только он передаст свои и народные акции в руки ребят из структур «Зевса», они же его и завалят после завершения сделки. С другой стороны, с «Зевсом» за акции борются бандиты. Директор начинает нервничать, потому что непонятно, как себя вести. Единственное его желание – быстро продать акции все равно кому и соскочить живым.

– Так кому же он продаст-то, если везде одни бандосы? – живо интересуется Никита. – Где же ему нормальных людей найти?

– Спокойно. Главное, чтобы акции были, а нормальные люди найдутся. В этот-то момент и появляется компания «Прометей», связанная с правительством Москвы, которая предлагает директору и народу продать акции хорошим людям, которые ни за что не разрушат их родной завод, так как сами они государственные чиновники. И всё, что «Прометей» хочет – это вернуть заводу нормальное хозяйствование, с зарплатами вовремя, путёвками и детским садиком дешёвым. То есть «Прометей» выполняет своё предназначение – отдать священный огонь/завод в руки людей.

– А чего, у вас в мэрии настолько крутые завязки есть, Антон? – Никита до сих пор зачарованно слушал, но возвращение к мифу о «Прометее» заставило его воспрянуть. Видимо, прошёл устойчивый ассоциативный ряд с выклеванной печенью.