Размер имеет значение - Джуди Эстли

— А что я такого сказал?

Что такого? Если мужчина задает этот вопрос, будьте уверены, ответ он знает.

Грег произнес это за секунду до того, как перекатился на свою половину кровати. Добавил к своему привычному «уф-ф-ф», которым заканчивал их любовные игры (при этом он еще непременно жмурился и скалился, точно жизнерадостный пес). Выпалил не раздумывая. Даже паузы тактичной не выдержал.

— Эй, — он чувствительно ткнул Джей локтем в бок, — у меня это впервые. Я только что трахнул бабулю! Йо-хо-хо!

И он расхохотался, чрезвычайно довольный собой. Дескать, ну не крутой ли я мужик!

Судя по радостному гоготанью, Грег видел себя соблазнителем бабушки Красной Шапочки, доброй старушки в седых кудельках и в фартуке с оборочками. Или на худой конец этакой солидной пожилой матроны. Джей представляла себя совершенно иначе. Когда их дочь Имоджин наконец объяснила, откуда в последнее время такая бледность и вечные жалобы, Джей сразу же решила, что станет по-настоящему современной «бабушкой», как, например, Бьянка Джаггер, Марианна Фэйтфул или шикарная мамаша Виктории Бэкхем [1].

— Я еще не бабуля.

Джей было обидно и совсем не смешно. Она повернулась на другой бок, спиной к Грегу.

— Еще ждать и ждать. Бедная девочка… По ней ничего и не видно.

«Бедная»? С чего бы это? Стоило двадцатилетней Имоджин произнести простые слова: «Я беременна», как ее моложавая, совершенно не готовая к такому повороту событий мамочка мигом перелетела в следующее поколение. Чуть ближе к концу дороги, по которой идешь всю жизнь. И избавиться от этой мысли не было никакой возможности. Требовалось время, чтобы к ней привыкнуть.

Джей даже задумалась, а прилично ли ей теперь покупать ту розовую прозрачную кофточку с кружевами? Может, надо сказать, что кофточка ей нужна для вечеринки в стиле семидесятых? И может, пора покупать не только диски с панк-роком, но и какую-нибудь классику, дабы разбавить «Клэш» и «Дюран-Дюран».

— Разве не видно? — Грег взбил подушку, поудобней пристраиваясь к спинке кровати, обитой синей замшей, взял с тумбочки пульт от телевизора и принялся прыгать по каналам в надежде отыскать какой-нибудь матч по крикету. — Я просто имел в виду, что она немножко того… — И он переключился на спортивные страдания: Вест-Индия в очередной раз громила Англию. — Хотя наша девочка всегда была толстушкой. — Он похлопал Джей по заду: — В мамочку пошла.

И Грег снова рассмеялся, не замечая, что Джей это не совсем приятно. Точнее — совсем неприятно.

— Не забывай, что ты и сам станешь дедулей! — мстительно сказала она. — Это палка о двух концах.

Но в глубине души Джей знала, что эта палка (нет в жизни справедливости!) бьет по женщинам гораздо сильнее. У мужчин все проще.

— Да, ты права. — Он улыбнулся, думая о чем-то своем. — А здорово, да? Представляешь: сижу я в парке, греюсь на солнышке и качаю коляску. Нужно будет прикупить малышу такой модный трехколесный агрегат. В общем, сижу это я на скамейке, а вокруг меня — пышнотелые нянюшки, хорошенькие славяночки, которых нанимают гулять с детьми, и скучающие молоденькие мамочки. И все они смотрят на меня и думают… Ну, что они думают?

Как будто она не знает!

— Они думают, что я его папочка! Один из тех пожилых папашек, которые еще ого-го! Что мотор у меня фурычит будь здоров и заправлен под завязку! — И Грег опять захохотал.

— Господи, дай мне силы! — вздохнула Джей и зарылась в пуховое одеяло, безуспешно пытаясь закрыться от мельтешения на экране, но это ее не спасло. Она резко отбросила одеяло. — Ты смотришь или как?

— Угу. — Грег прибавил громкость, и в комнате загрохотали, завизжали болельщики.

Джей зевнула. Она вдруг почувствовала себя жутко усталой. Зря она позволила себе столько шампанского на празднике, который Имоджин и Трис устроили в честь будущего ребенка. Шампанское притупило последние остатки совести, и ее диета рухнула, погребенная под тремя кусками шоколадного торта. И сейчас лакомство камнем лежало в желудке, укоряя Джей в обжорстве, отсутствии дисциплины и нарушении неписаного женского кодекса. Клубника не в счет — это всего лишь ягоды. Но она ведь ни минуты не колебалась, набросившись на этот нежный, рассыпчатый торт с таким пышным сливочным кремом, покрытый таким толстым слоем шоколадно-ореховой глазури. Она нарушила все правила истинной женственности, даже не потрудившись шепнуть: «О нет, мне нельзя…»

И сейчас все эти калории, которых хватило бы лыжнику для трехдневного перехода по снежной равнине, мстили, неумолимо прокладывая путь к жировым отложениям на бедрах. Там они и останутся навсегда, добавляя вялости мышцам и сантиметры бедрам. А тут еще Грег со своими глупостями про бабулю!

Должно быть, есть женщины, размышляла Джей, закрывая глаза и погружаясь в дрему, нет, она просто уверена, что есть такие женщины, которым еще и ласка перепадает после секса. А тут шлепок по заднице, а затем радостный вздох — сначала «тростинка ты моя!», через годы — «пышечка ты моя!», а со временем и вовсе «эх, старушка моя!». Разве этого ждет женщина после занятий любовью?

Хорошо, конечно, что Грег не из тех жалких типов, которые после секса бормочут робкое «спасибо» с таким видом, словно они только что прикоснулись к святыне. И слава богу, он не спрашивает ее с мольбой во взоре: «Ну как, дорогая, тебе было хорошо?» Например, Барбару, ее партнершу по бизнесу, муж изводит подобными вопросами каждую пятницу. Если после стольких лет он сам не видит, плохо дело…

Но как было бы приятно хотя бы изредка полежать, обнявшись, прижавшись друг к другу, нашептывая трогательную чепуху, растягивая чудесное мгновение. С другой стороны, спасибо и на том, что они с Грегом до сих пор время от времени занимаются этим. Из полушутливых намеков подружек (и полных ностальгии чересчур подробных воспоминаний соседки Кэтти) Джей заключила, что далеко не у всех мужей мотор фурычит (как элегантно выразился Грег). У многих моторы давным-давно заглохли.

Есть у Грега и еще один плюс: он не будет обиженно смотреть на нее, если она, вот как сейчас, отчаявшись уснуть, потянется за книгой.

Джей повозилась, устраиваясь поудобнее. По лицу ее скользнул луч отраженного света. Свет, безо всякого сомнения, шел из того места, где огромное окно спальни переходило в необъятную стеклянную крышу. Значит, этот тип опять взялся за свое! Астроном-любитель, живший под самой крышей в доме через дорогу, наблюдал за звездами из домашней обсерватории. При этом он «нечаянно» заглядывал в окна к соседям, которые не позаботились о шторах.