Про любоff/on - Оксана Робски

Интересно, как выглядит человек, который может купить себетелефон Vertu за шесть тысяч долларов? И может ли этим человеком быть женщина?

А если это и правда женщина, то чем она занимается? Гоняет сутра до вечера на красной спортивной машине, прерываясь только на маникюр? Нет,конечно, не только. Еще на педикюр.

Мужа ее я представить не могла. Воображение рисовалостранный гибрид президента и молодого человека в трусах с рекламы GAP.

К нему было бы страшно подойти и страшно заговорить. Он бынаверняка отлично выговаривал все звуки. В перерывах между затяжками толстойкубинской сигарой.

Еще я представила их детей. Двух девочек четырех и шести летв одинаковых черных платьицах. Одна из них крошечной ручкой с отличнымманикюром тянется к розовому телефону Vertu, лежащему на журнальном столике изслоновой (почему слоновой?) кости, но тут раздается резкий окрик матери: «Несметь! Убери руки от моего Vertu!»

Нет.

Я вздохнула.

Вряд ли она будет кричать на свою крошку из-за какого-тотелефона. У нее этих Vertu…

Я разглядывала телефоны на крутящейся стойке, как пирожныеза стеклом кондитерского магазина.

Это сравнение заставило меня отойти от витрины и посмотретьв другую сторону. Теперь я уставилась на манекен в длинной лохматой шубе.

Манекен был унисекс, поэтому я никак не могла решить, стоитли представлять себя в этом одеянии.

Гораздо проще было вообразить манекен в моем пальто.

Это я сделала зря. Еще минуту назад оно казалось мне намногоболее стильным.

«Потому что манекен без явно выраженной половойпринадлежности», – успокоила я себя.

Снег валил крупными хлопьями и мокро попадал за шиворот.

Подъехал мой троллейбус.

Я, как всегда, дула на замерзшее стекло и чертила первуюпопавшуюся букву.

Сегодня это «К».

И, как всегда, начала придумывать слова на букву «К»,отвечающие моему сегодняшнему настроению.

«Калигула».

При чем тут Калигула?

«Каникулы».

До лета еще далеко. Но зато это будет первое лето без учебы,без аспирантуры.

Свобода!

«Купить».

Что купить? Да, надо зайти в магазин и купить молоко ипельмени. И сыр.

«Кино».

А если сходить в кино? Отличная идея! Как раз то, что хочетсяименно сегодня. Вечером пойду в кино. Посмотрю «Мистер и миссис Смит». Или«Мадагаскар». Обожаю мультики.

Я улыбнулась.

Машины за окном проносятся мимо.

На обочинах снег смешался с грязью и выглядит как объедки набелых тарелках в нашем институтском кафе.

Но я все равно люблю Москву.

Моя ученица – начинающая телеведущая. Я учу ее правильнодышать. Чтобы звуки получались четкими и красивыми, надо правильно дышать. Аона дышит как актрисы в немом кино во время ссоры с любимым – вздымая грудь.

– Произнесите на выдохе «пф», – прошу я. –«Пф», «пф»… Берите совсем немного воздуха…

Она старается. Лицо сосредоточено, как у роженицы.

– Получается? – спрашивает она своим высокимголосом, от которого мы изо всех сил пытаемся избавиться.

– Не пищите, – прошу я не очень вежливо. Онаулыбается.

– Получается? – повторяет она низким голосом встиле Марлен Дитрих.

– От топота копыт пыль по полю летит. – Я отбиваютакт указкой.

Она, конечно, научится. Все учатся. У всех получается. Нопонадобится месяца два. А у нее эфир через десять дней. Придется каждый деньзаниматься.

– Я завтра не смогу… – Она виновато улыбается.

– Не пищите, – перебиваю я.

Когда мне было пятнадцать, я думала, что в двадцать пять летя буду совсем другая. Взрослая, серьезная. С мужем и детьми. И с длиннымиволосами. Из всего этого сбылось только одно – я взрослая. Раз мне исполнилосьдвадцать пять.

Ни одного человека, похожего на моего мужа, я не встретила.Дети меня привлекают, но пока только чужие. Волосы стригу коротко, так же как иногти. И собираюсь сделать пирсинг.

Как обычно, я купила самый дешевый билет, но села на самыедорогие места.

«Мистер и миссис Смит». Довольно смешно вначале. Я толькоБрэда Питта не люблю. Сексуальность без страсти. А Сережа говорил, что я похожана Анжелину Джоли.

Врал, наверное. Хотя сам он – вылитый Брэд Питт. С той жепроблемой.

Я не скучаю по Сереже. Я люблю расставаться. Как будто ещеодну жизнь начинаешь.

И прожить ее надо так…

На улице темно. За мной увязалась собака. Она дрожала отхолода, но улыбалась. Я первый раз в жизни видела улыбающуюся собаку. Она былапохожа на черную бурку, которую бросили на грязный асфальт.

Дома я нашла старую зубную щетку и стала чистить ей зубы.Она глотала зубную пасту, не переставая улыбаться.

Только когда Рита открыла входную дверь, собака выскочила уменя из рук и зарычала.

– Что это? – поинтересовалась моя подруга, нешевелясь.

В следующую секунду собака оказалась висящей на Ритиномплече. Прыжок был очень кинематографичным. За плечо она держалась зубами.

Трудно сказать, кто из нас визжал громче – я или Рита.

Хорошо, что моя подруга не плакса.

Мы повязали собаке на шею салатовый гофрированный шарфик иповезли ее в лечебницу.

Рита дала мне слово, что если собака окажется не бешеной, тоона попробует ее полюбить. Собака полюбила Риту сразу после того, какразомкнула пасть. Минуты через две наших криков и уговоров. Она виляла хвостом,опять улыбалась и преданно заглядывала Рите в глаза.

Когда выяснилось, что можно обойтись без уколов от бешенства,мы решили дать собаке кличку. Она была девочкой. Мы назвали ее Терминатор.Длинно, но выразительно.