Доктор Данилов в госпитале МВД - Андрей Шляхов

— Ваш пропуск?

Данилов посмотрел на свой пропуск и увидел, что вместо него показал усатому прапорщику карту фитнес-клуба. Когда в кармане лежат два совершенно одинаковых на ощупь пластиковых прямоугольника, перепутать их нетрудно. Полугодовой абонемент в фитнес-клуб Данилову подарила Елена, объявив, что хватит сутулиться и отращивать пузо. Данилов долго простоял перед зеркалом, никакого пуза у себя так и не нашел, но подарку все рано порадовался, ведь покрутить велотренажер или поплавать в бассейне — оно всегда хорошо.

— Извините… Вот! — Данилов предъявил пропуск.

— Проходите, — разрешил прапорщик, нажимая кнопку управления турникетом.

Если театр начинается с вешалки, то госпиталь начинается с проходной — встроенного в сплошной забор белого домика с красной крышей. Как войдешь, прямо — турникет, а слева — окошечко выписки разовых пропусков, настенный телефонный аппарат, подключенный к внутренней сети, и тамбур для ожидания.

Впрочем, проходные — это в обычных больницах, а в госпиталях — КПП, контрольно-пропускные пункты. В названиях, собственно, и состоит главная разница между госпиталем МВД и многопрофильной городской больницей. КПП вместо проходной, начальники вместо главных врачей и заведующих отделениями. Ну и подчинение, конечно, разное — госпитали МВД подчиняются не Департаменту здравоохранения и не Министерству здравоохранения и социального развития, а Управлению медико-социальной защиты Департамента тыла МВД. А так, медицинское учреждение — оно и в Африке такое. Те же белые халаты, те же хирургические пижамы, те же специфические запахи (правда, сейчас в госпитале шел поэтапный ремонт и поэтому среди ароматов доминировал запах краски), те же пациенты, большей частью не очень довольные тем, как их лечат.

— Госпиталь — это уникальное место в системе, — шутил непосредственный начальник Данилова Роман Константинович, — только здесь сержант может без помех высказать майору все, что он о нем думает. Если, конечно, сержант лечится у майора.

Сам Роман Константинович, заведующий, то есть начальник первого реанимационного отделения, звания не имел, то есть был старшим лейтенантом запаса, но в госпитале не служил, а работал.

Отделений реанимации в Федеральном клиническом госпитале МВД было три. Первое, оно же «общее»; отделение анестезиологии и реанимации, не имевшее номера, или «хирургическая реанимация», куда госпитализировали тех, кто подлежал оперативному лечению, и отправляли после операций «для пробуждения и наблюдения»; и БКР — блок кардиореанимации при отделении неотложной кардиологии. Почему отделение, в котором работал Данилов, называлось «первым», а более крупное отделение анестезиологии и реанимации номера не имело, не знал никто. Шутники утверждали, что сделано это в интересах секретности.

— Старший врач БКР будет подбивать к вам клинья, сманивать к себе, — предупредил Данилова в первый же день работы Роман Константинович. — Имейте в виду, что переходы из отделения в отделение администрация особо не приветствует. Другое дело, если сами переведут по производственной необходимости.

— Вы мне льстите, — улыбнулся Данилов, — не такой уж я ценный кадр, чтобы меня сманивать.

— Я не льщу, а предупреждаю. Дело в том, что в отделении неотложной кардиологии существует антагонизм между начальницей Нонной Тимофеевной и старшим врачом блока Денисом Кирилловичем. Тимофеевна предпочитает сотрудников-женщин, считая, что они работают лучше, а Кириллыч задыхается в своем розарии и мечтает разбавить его хотя бы одним врачом мужского пола. Только вот доступа к «кандидатам в доктора» у него нет, потому что набор сотрудников ведут начальники отделений. Вот Кириллычу и остается только сманивать.

— Разве переводы не утверждаются начальниками отделений?

— Утверждаются, но если есть место, то сотруднику госпиталя в переводе отказать трудно, нужно иметь какие-то веские основания. А в БКР сейчас как раз открывается вакансия — одна из врачей на пятом, кажется, месяце. Пока еще работает днем, но скоро уйдет в декрет…

Денис Кириллович, невысокий коренастый живчик с бородой, похожей на многодневную небритость, взял Данилова в оборот сразу же после первой конференции-пятиминутки. Нагнал в коридоре, ухватил под руку и увлек подальше от Романа Константиновича.

— Нам с вами придется много взаимодействовать, поэтому лучше сразу познакомиться поближе. Я — Бритвин, старший врач БКР, зовут меня Денис Кириллович. А вы Данилов Владимир Александрович, я запомнил.

— Очень приятно, — Данилов на ходу пожал протянутую ладонь, — будем взаимодействовать.

— Вы с кардиологией в каких отношениях? — Денис Кириллович явно решил начать «перевербовку» прямо сейчас, руководствуясь принципом не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— В удовлетворительных, — ответил Данилов, — синдром ВПВ от синдрома КПК худо-бедно отличаю.

— Учились по кардиологии?

— Нет, не довелось.

— А что вас привело в реанимацию к Максимушкину?

— Стечение обстоятельств, обычно именуемое судьбой, — ответил Данилов.

— В общей реанимации работать нелегко, — посочувствовал Денис Кириллович.

— Можно подумать, что у вас легче, — «закинул крючок» Данилов.

— В какой-то мере да, — заглотнул наживку Денис Кириллович. — Все-таки один профиль, всю «некардиологию» мы просто переводим к вам. Кстати, у нас вскоре освобождается ставка…

Некоторое время шли молча, но в переходе между хирургическим корпусом, где находился конференц-зал, и терапевтическим, в котором располагались первая реанимация и неотложная кардиология, старший врач БКР, так и не дождавшись реакции Данилова, продолжил:

— Вы не хотели бы перейти к нам?

— А смысл?

— Ну, формально условия работы и оклады одинаковые, но у нас, как я уже сказал, работа поспокойнее, к тому же у вас будет возможность пройти специализацию по кардиологии, а это дает большие возможности…