Корина и людоед - Сергей Сухинов Страница 9

Нарк оскалил зубы.

— Какая разница, хозяйка? — бодро рыкнул он. — Кто бы ни писал, он должен жить неподалеку. Я чувствую много-много запахов Жевунов и еще один, сильный и незнакомый. Фу, и до чего же неприятный! На звериный не похож… Давай-ка я пойду на всякий случай вперед, хозяйка!

Корина хотела было согласно кивнуть, но затем спохватилась.

— Нет, — возразила она, упрямо сдвинув брови. — Хватит мне прятаться за твою широкую спину, Нарк! Как-никак, я теперь чародейка и должна уметь постоять за себя. Настала пора всерьез испытать свои силы. Подумай сам: разве я смогу стать королевой, если буду бегать от всех опасностей? Решено, пойду одна. А ты… ты переночуй где-нибудь в лесу, тебе не привыкать.

Волк пытался возражать, но Корина на этот раз была неумолимой. Она даже несколько раз сердито топнула ногой, и Нарк струхнул. Корине ничего не стоило превратить его в мышь или жабу. Волк уныло опустил голову и поплелся в глубь леса.

“Девчонка на самом деле стала могучей волшебницей, — утешал он себя. — Конечно, до Гингемы ей пока далеко, но связываться с ней опасно любому. Интересно, чей это противный-препротивный запах? Может быть, старый кабан? Нет, не похоже…”

Тем временем Корина шла по тропинка в глубь леса. По обеим сторонам росли небывало высокие и мрачные ели, и сердце юной волшебницы сжималось от страха. Она уже стала жалеть, что отослала Нарка, но самолюбие не позволяло ей позвать друга на помощь.

Пройдя полмили, Корина увидела старый замок, окруженный высокими каменными стенами и широким рвом. Мост через ров был опущен, и рядом не было видно никакой стражи. Подойдя ближе, девочка с удивлением поняла, что замок запущен до невозможности. Воды во рву было немного, и та превратилась в грязную жижу, затянутую ряской и заросшую лилиями. Цепи подвесного моста проржавели, доски наполовину сгнили, так что идти по ним надо было с опаской. Могучие стены замка заросли хмелем и диким виноградом, а крыши башен потеряли чуть ли не половину своих красных черепиц.

— А-а, кажется, я вспоминаю это место… — пробормотала Корина. — Гингема когда-то рассказывала о нем. Ладно, посмотрим…

Немного приободрившись, девочка осторожно прошла по мосту и оказалась во дворе замка. Окна трех мощных башен ощетинились выбитыми стеклами, дубовые двери висели вкривь и вкось. И все же замок был обитаем! Одно из окон центральной башни светилось, и из него до Корины донесся звук на удивления басистого голоса:

Э-эх! Хотел Людушка убить муху, О-ох, да не хватило у него духу. Э-эх, задумал Людушка паутину сорвать, О-ох, да не смог паука с потолка согнать!

Корина отворила покосившуюся дверь и вошла в большой зал, освещенный тремя сальными свечами. Ох, до чего же здесь было грязно! На дубовом столе громоздились грязные глиняные тарелки, засохшие хлебные корки и рыбьи кости. Среди всего этого мусора деловито жужжали мухи. Ножки стульев торчали вкривь-вкось и держались, казалось, на одном честном слове. У камина, затянутого густой паутиной, возлежал на диване большой розовощекий человек ростом с двух врослых Жевунов. Он был толст, неопрятно одет и грязен так, словно не мылся года два. Лицо молодого толстяка было на редкость унылым. Закатив глаза к потолку, он меланхолично бормотал:

У-ух, и за что меня зовут душегубушкой, Ы-ых, а не Людушкой-голубушкой?..

— Хотите, я буду звать вас так? — улыбнувшись, сказала Корина. — По-моему, очень несправедливо обижать такого безобидного людоеда.

— Святая правда! — горестно вздохнул Людушка и скосил на гостью круглые рачьи глаза. — Меня нельзя обижать, а надо мной издеваются все, кому не лень: мыши, Жевуны, пауки и даже козы… Рад видеть такую умную и приветливую девочку! Садись, отдохни с дороги… Только не на этот стул, голубушка, у него всего три ножки. И как же зовут такую приятную во всех отношениях гостью?

— Кориной, — ответила девочка, осторожно усаживаясь на самом крепком стуле. — Я иду в Фиолетовую страну. Вы никогда там не были?

— Нигде я не бывал, — еще горестнее вздохнул Людушка. — Я такой толстый и неуклюжий, что не могу выйти даже за ворота замка. Хорошо еще, что мой покойный папашка набил подвалы вкусной-превкусной едой, не то бы давно ноги протянул, честное-пречестное слово.

— И много там еще осталось еды? — спросила Корина и невольно сглотнула. Только сейчас она поняла, как проголодалась.

— Даже не знаю, — пожал плечами Людушка и со стонами, охами и вздохами слез с дивана. — Неделю назад еще кое-что оставалось в самых потаенных уголках да на самых высоких полках. Но сколько всякого люда с той поры здесь побывало, просто ужас! И все идут с мешками да корзинами. Прослышали, Коринушка-голубушка, про мой добрый нрав и стали шалить. Тащат все, что под руки подвернется, да еще надо мной насмехаются. “Глупый ты, Людушка, и притом безобидный, — говорят эти лихие людишки. — Твоего папашку, почитай, вся Голубая страна боялась пуще огня, а тебя даже крот лесной и тот обидеть может. Ну как тебя, дубину стоеросовую, после этого не ограбить и не обворовать?” Вот и грабят мой замок, вот и воруют.

— А почему же вы их не прогоните? — с сочувствием спросила Корина. — Вы такой большой и, наверное, сильный.

— Это верно, я сильный, — кивнул Людушка и, с хрустом потянувшись, широко зевнул. — Сильный-пресильный! Только ленивый очень. Мне лишь бы поесть да поспать, а остальное хоть гори ясным пламенем. Замок скоро развалится, а мне лень за топор взяться. Э-эх, ладно, на мой век хватит!.. Покушать хочешь, Коринушка?

Девочка кивнула.

— Если можно, хотя бы кусочек сушеного мяса или соленой рыбы…

— Поищем, поищем, — широко улыбнулся Людушка. — Пойду схожу в подвал, поскребу по сусекам, может, что-нибудь да найду.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Корина. — А я пока приберу на столе.

Кряхтя и жалуясь на тяжелую жизнь, молодой людоед поплелся в угол зала и спустился по лестнице в подвал. А Корина засучила рукава платья и взялась за дело. На камине лежал кем-то забытый мешок — он годился в качестве тряпки. Девочка нашла во дворе помятое медное ведро и набрала в колодце воды. Стол не убирали, наверное, несколько месяцев, но девочка привыкла за время своих странствий к самой тяжелой домашней работе. Ей даже в голову не пришло использовать волшебные заклинания, — да и зачем, когда есть тряпка и вода?

Минут через десять Людушка вернулся, держа поднос, закрытый довольно чистым полотенцем. Хозяин замка надел синий фартук, а на шею повязал видавшую виды салфетку. Ухмыляясь, он негромко напевал себе под нос:

Хороши Жевуны в стране нашей

И особенно с рисовой кашей.

О-о, как замечательно ты прибрала стол! — просиял Людушка. — У меня даже аппетит разыгрался, честное-пречестное слово! Садись, Коринушка, сейчас мы кушать будем. Очень полезно кушать на ночь, ха-ха!

Девочка села на стул, не сводя взгляда с подноса. Ей показалось, что оттуда доносится запах жареных пирожков.

Людушка шумно уселся за стол, поправил салфетку на груди и облизнулся.