Железный Дровосек из Страны Оз - Лаймен Фрэнк Баум Страница 8

Но Страшила и Дровосек всю ночь перешептывались, а также бродили по комнате в поисках потайной пружины, что могла открыть дверь или окно и позволить им совершить побег.

Настало утро, но они не смогли ничего придумать. К тому же внезапно кровать Бута исчезла — как сквозь землю провалилась, и мальчик шлепнулся на пол, отчего сразу же проснулся. Вскоре из спальни появилась великанша. На ней было новое платье, опять же весьма нарядное — и вчерашний кружевной передник. Усевшись в кресло, она сказала:

— Я проголодалась. Сейчас буду завтракать.

Она хлопнула в ладоши, и тотчас же перед ней возник стол, покрытый белоснежной скатертью и уставленный золотой посудой. Но никакой еды на столе не было. Только кувшин с водой, связка каких-то побегов, а также горстка камешков. Великанша налила воды в кофейник, похлопала по его стенкам и налила чашку дымящегося кофе.

— Не хочешь? — спросила она Бута.

Кофе показался нашему герою подозрительным, но запах у него был настоящий, и, не выдержав, Бут сказал:

— Я бы не прочь.

Великанша налила вторую чашку и поставила ее на пол для Бута. Она была размером с лохань, а ложка на блюдце такой тяжелой, что мальчик с трудом мог поднять ее. Но ему удалось попробовать кофе, который оказался отличным. Затем госпожа Юп превратила траву в овсянку и начала с аппетитом есть. Взяв со стола горсть камешков, она задумчиво спросила саму себя:

— Что же мне съесть теперь? Рыбные шарики или бараньи котлеты? А ты что съел бы. Бродяга Бут?

— Я? То, что у меня в заплечном мешке. Еда ваша, может, и хороша на вкус, но я ее все равно боюсь.

Рассмеявшись его страхам, великанша превратила камешки в рыбные шарики.

— Ты, небось, думаешь, что рыба превратится потом у тебя в животе в камни? Ничего подобного. Нет, я колдую так, что предметы никогда не обретают свой первоначальный облик. Этим рыбным шарикам уже не стать камешками. Поэтому колдовать надо с умом, — пояснила госпожа Юп, угощаясь завтраком. — Даже у нас, из рода Юкуку, есть свои пределы. Вам суждено навсегда остаться тем, во что я вас превращу.

— Тогда, пожалуйста, оставьте нас такими, какие мы сейчас, — попросил Бут. — Это нас вполне устраивает.

— Я хочу исполнять не ваши желания, а свои собственные, — отрезала госпожа Юп. — Мне не терпится превратить вас во что-то новенькое. Пусть ваши друзья ищут вас сколько им угодно — им ни за что не догадаться, кем вы стали.

По голосу хозяйки друзья поняли: уговаривать ее бесполезно. Великанша говорила хоть и басом, но не лишенным приятности, в лице ее не было ничего свирепого, но слова ее означали, что у нее нет сердца и никакими мольбами ее не пронять.

Великанша ела медленно, с наслаждением, и друзья не собирались ее торопить. Доев, она сложила салфетку, хлопнула в ладоши, и стол исчез. Затем она обернулась к гостям со словами:

— Следующий номер нашей программы — удивительные превращения.

— Вы уже решили, во что нас превратите? — спросил Страшила.

— Да. Придумала во сне. У Железного Дровосека, например, такой серьезный вид, что быть ему совой.

У Дровосека и впрямь вид был серьезный, потому как дело приняло нешуточный оборот. Великанша наставила на него палец, и император Мигунов превратился в сову с круглыми глазами, крючковатым носом и сильными лапами. Но он по-прежнему оставался железным — перья, клюв, глаза и хвост были из металла. Когда он вспорхнул в воздух, железные перья загрохотали, ударяясь одно о другое. Он покружил по комнате и сел на спинку кресла.

Железная сова доставила огромное удовольствие великанше. Она раскатисто захохотала.

— Теперь ты не потеряешься, — сказала она. — Тебя всегда можно будет отыскать по грохоту. Честное слово. Железная Сова вышла у меня на зависть — никакая птица не может сравниться с ней. Я не собиралась сделать тебя железной птицей, я просто позабыла пожелать, чтобы ты стал совой из мяса и костей, но сделанного не воротишь. Железная Сова даже лучше.

Ранее Страшила сомневался, что госпоже Юп удастся заколдовать его или Дровосека — ведь они сильно отличались от всех живых существ, — его больше волновала участь Бута, но теперь ему стало страшно за себя.

— Мадам, — поспешно заговорил он, — вы поступили весьма невежливо, даже грубо, ведь мы ваши гости.

— Никакие вы не гости. Я вас сюда не приглашала! — услышал он в ответ.

— Может, и так, но мы очень рассчитывали на ваше гостеприимство. Мы положились на ваше милосердие, а оказывается, у вас никакого милосердия нет. А потому позвольте заявить прямо: это просто безобразие, что вы превращаете нас неизвестно во что!

— Ты хочешь меня рассердить? — нахмурилась госпожа Юп.

— Ни б коем случае! Я просто хотел бы, чтобы вы вели себя как истинная дама.

— Я-то веду себя как дама, а вы, господин Страшила, ведете себя как неуклюжий неучтивый медведь, и потому быть вам отныне медведем!

Ужасный палец указал на Страшилу — и он тотчас же начал превращаться и вскоре превратился в небольшого бурого медведя. Медведь был набит соломой, как и Страшила, и сразу заковылял по полу так же неуклюже, как и соломенный человек.

Бут был поражен могуществом госпожи Юп и страшно испугался.

— Тебе не было больно? — спросил он у бурого медведя.

— Нет, конечно, — заворчал тот, — но теперь я должен ходить на четвереньках, а это же неприлично.

— А я в каком унизительном положении! — крикнул Дровосек, чистя железные перышки железным клювом. — И к тому же я плохо вижу на свету. Он режет мне глаза.

— Это потому, что вы стали совой, — сказал

Бут. — Но зато совы прекрасно видят в темноте.

— Ну что ж, — изрекла великанша, — мне моя работа понравилась. Надеюсь, и вы привыкните к вашему новому облику и вскоре начнете получать от него удовольствие. Теперь твоя очередь, мальчик.

— А может, вы оставите меня как есть? — попросил тот дрожащим голосом.

— Еще чего! Я превращу тебя в обезьяну. Они такие смышленые и проказливые. Зеленая Мартышка — то, что надо. Она будет развлекать меня и разгонять тоску-печаль.

Бут задрожал, ибо ужасный палец уставился на него, но он не почувствовал никакой боли. Осмотрев себя, он увидел, что его одежда исчезла, а его руки, ноги и туловище покрылось шелковистым зеленым мехом. Руки и ноги, впрочем, были не человеческие, а обезьяньи! Бут что-то залопотал совсем как обезьянка, затем прыгнул на сиденье огромного кресла, потом на его спинку и наконец на хохочущую великаншу. Он решил выдрать ей волосы, отомстив тем самым за ее колдовство, но госпожа Юп подняла ручищу и сказала:

— Спокойно, моя дорогая Обезьянка, ты не злишься, ты радуешься, понятно? Так-то лучше, мартышечка!