Королевство цветов - Морис Карем Страница 7

Её превосходительство госпожа Серозелинда разыскала меня, утешила, как могла, и пообещала, что исполнит мою просьбу и разрешит Сомбриане цвести у меня в саду. Потом она повела меня к мраморной лестнице, которая вела в павильон директрисы.

Огромная ласточка поджидала нас на крыльце. На груди у неё сверкал орден Флоры, высшая награда Королевства цветов. Она извинилась перед нами: ей предстояло лично провести занятие по сопротивлению ветру, поэтому она попросила нас подождать у неё в кабинете. Но её превосходительство возразила, что мне будет очень интересно посмотреть на это занятие, и мы остались рядом с ласточкой.

Двор, который был нам теперь виден сверху, представлял собой волшебное зрелище. Каждый вид цветов выстроился в безукоризненном порядке; все вместе они напоминали огромный пёстрый веер, а рукояткой его была мраморная лестница. Затаив дыхание, все ждали сигнала от ласточки.

А ласточка взмахнула крыльями и забила ими с такой быстротой, что воздух засвистел. С лестницы вниз обрушился яростный ветер, и цветы отчаянно боролись с этим врагом, который хлестал их по лицам, трепал им волосы и пытался свалить на землю.

Я удивилась, и лягушка объяснила:

— Это самое полезное упражнение из всего, чему тут учат, и если цветы не будут получать таких уроков, первая же гроза на земле искалечит их до смерти.

Однако взмахи крыльев делались всё реже, реже. Буря превратилась в лёгкий ласковый ветерок, и теперь измученные цветы уже с удовольствием покачивались под его дыханием.

— Вот и всё, я в вашем распоряжении, — объявила директриса.

Я ждала, что меня отведут в чопорный кабинет, увешанный географическими картами и заваленный классными журналами. А очутилась в просторном гнезде, затянутом белым шёлком. Кресла, покрытые искусной резьбой, были сделаны из яичной скорлупы, а стол стоял не на ножках, а на четырёх серебряных черепахах. На стенах попарно висели великолепные крылья, и до чего же я удивилась, когда увидала, что ласточка снимает свои крылья, вешает их на крючок и тут же надевает другие, которые перед этим сняла со стены!

— Ну вот я и переоделась после работы! — усмехнулась она.

Я не могла отвести глаз от одной пары крыльев, величиной с хозяйку кабинета, усыпанных сапфирами и обшитых красной каймой. Перехватив мой взгляд, она добавила:

— Вы, кажется, засмотрелись на мои парадные крылья? Хотите примерить?

— Очень хочу, — призналась я, краснея от собственной дерзости.

Она прикрепила крылья к моим плечам, и я почувствовала себя лёгкой, словно ласточка. От радости я всплеснула руками, и крылья так стремительно подняли меня в воздух, что я стукнулась головой о потолок. Хорошо ещё, что он был обит материей, и я тихонечко опустилась на пол.

— Вот что бывает, когда захочешь побыть птицей! — заметила директриса, снимая с меня огромные крылья, с которыми я управилась так неудачно.

Я тёрла себе лоб, пытаясь понять, вскочит шишка или нет, а её превосходительство добавила:

— Запомни хорошенько, Анни, в жизни лучше всего довольствоваться своей судьбой. Из самой славной на свете девочки получится никудышная птица, а из самой резвой птицы — плохонький цветок. Хорошо, что на свете есть девочки, цветы, птицы, но только пускай они друг другу не завидуют: всё равно ведь ни без девочек, ни без птиц, ни без цветов не бывает весны!

Тут ласточка отдёрнула занавес, отделявший комнатку, в которой воспитывались маленькие лаврики. Учительница, ласка Лозинда, как раз обучала их всяким комплиментам, на которые цветы ужасно падки, и один лаврик сразу же сказал мне несколько ласковых, ободряющих слов, и мне стало до того хорошо, будто во рту у меня таяла шоколадная конфета.

— Знаете что, госпожа директриса, — сказала я, — мне больше нравится получать в награду ласковые слова, чем табель со всеми пятерками.

К сожалению, ласточка понятия не имела, что такое табель и что значит пятёрка, а когда я рассказала ей про экзамены, лаврики начали киснуть со смеху.

— Да, везёт цветам, не то, что нам, девочкам! — вздохнула я.

— А что же вы такое важное изучаете на уроках, чтобы потом держать экзамены? — полюбопытствовала директриса.

— Ну как же, — объяснила я, — мы должны уметь ставить вопросы к разным членам предложения, вышивать крестиком, вычислять площадь трапеции, помнить наизусть исторические даты, рисовать карты, отличать рептилий от земноводных…

Тут я осеклась; хохот лавриков всё равно заглушал мои слова.

— А какая от всего этого польза? — допытывалась лягушка. — Это пригодится вам потом в жизни?

— Чего не знаю, того не знаю, — призналась я. — Но если мы не будем знать всего этого и ещё многого, многого другого, мы не сдадим экзамены. Нас будут называть дурочками, и мы останемся на второй год.

— Странно, очень странно… А мне казалось, что люди умнее, — прошептала ласточка.

Простившись, я пошла вслед за её превосходительством, думая над тем, что все эти цветочки живут куда лучше нас: им хоть экзамены сдавать не надо…