Как Маша поссорилась с подушкой - Галина Лебедева Страница 5

— Вот молодцы, ложитесь рядышком. Будем лечиться вместе. Маше микстуру — раз ложку! — и всем тоже. Маше два горчичника на спинку — и всем: Мишке на животик, Зайке, Коту и Катьке — два. Лежите, терпите, скоро приду — сказала мама и пошла на кухню чай заваривать.

Маша терпела горчичники из последних сил, чтоб не заплакать.

Барбара выглянула из окошечка:

— Как ты думаешь, мне больше идёт белое платье или красное?

— Красное, красное, — стараясь улыбнуться, сказала Маша. — Иди сюда, на подушку, побудь со мной. Знаешь, как мне больно!

— Я же помну платье, — возмущённо захлопала ресницами Барбара. И снова спряталась.

Маша заплакала от обиды, а мама подумала, что от горчичников и прибежала скорее их снимать. Одна Катька всё понимала:

— Не плачь, Маша. Зато мы тебя любим.

Обняла Маша свою Катьку, и Зайку, и Мишку тоже, и Кота Котофеича. И стали они пить чай. Мишка ел мёд большой ложкой, а Кот Котофеич вымазал вареньем усы и всё время облизывался.

«Какие они все смешные, — думала Маша. — И совсем они нестарые, а очень даже хорошие. Вот встану завтра, пришью Мишке ухо, а Зайке сошью штанишки. Куклу Катьку надо только отмыть, причесать да в новое платьице нарядить».

Когда напились чаю, мама сказала:

— А теперь — спать! — и ушла, погасив свет.

Вот тут-то всё и началось. В открытую форточку влетел вертолёт, игрушечный, но совсем как настоящий. Он сделал круг по комнате и сел точно на середину стола перед домиком. Мотор выключился, и по трапу сбежала к Барбаре её подружка Нэлли, такая же красотка, только с чёрными волосами. Они так и бросились друг к другу в объятья.

— Хорошо выглядишь!

— Ой, нет, ты лучше!

— Ты просто звезда!

— А ты супер!

Из вертолёта выпрыгнул красавчик-спортсмен. Кепочка, очки, белые брючки, — всё такое модное!

— Дэн! — завизжала Барбара и повисла у него на шее.

Гости вошли в домик к Барбаре, и там начались танцы под грохот барабанов и вой гитар.

Когда они устали отплясывать, Барбара предложила гостям покататься на машинке. Дэн сел за руль, а подружки разместились сзади. Машина рванулась и помчалась по столу со страшной скоростью. Нэлли и Барбара визжали на виражах и громко хохотали.

«Бессовестные! — наблюдая за ними, думала Катька. — Как они могут так себя вести, тем более, что Маша болеет. И совсем у них не интересно. Подумаешь! Орут и скачут, а игры-то никакой и нет. Совсем не весело».

Луна уже спряталась за дерево, когда гости стали прощаться с Барбарой.

— Бедная я, бедная, — стонала Барбара, обнимая свою подружку, — я не вынесу здесь и недели с этой деревенщиной. Такая скука в этом захолустье. Я умру с тоски без вас.

— Мы тебя спасём, — решительно сказал Дэн. — Садись в вертолёт.

— А как же мои платья, мои зеркала и всё-всё? Как же мой домик и моя машина?

— Да брось всё, у нас в магазине этого добра полно, — подсаживая её в кабину, сказал Дэн.

Винт завертелся, вертолёт поднялся и вылетел в открытую форточку.

Маше стало лучше. Уже рассветало, розовело небо, и кукла Катька вздохнула с облегчением.

А на третий день с утра пораньше Мишка уже сигналил во дворе, сидя за рулём своего деревянного грузовичка.

— Эй! Скорей все в кузов! Поехали в лес за земляникой!

Зайка и Кот Котофеич залезли в машину, а Маша взяла Катьку в новом платье на ручки и побежала с друзьями в лес.

О том, как Маша поссорилась со своей Катькой, вскоре все позабыли. И теперь и вспомнить-то никто не вспомнит, как там звали эту воображалу-сплетницу… ну как её там?..

Как Заяц был львом

Досталось как-то Зайцу от Волка. Уж так он его трепал, так трепал, что только клочки в стороны летели. Едва удрал.

Примчался домой чуть живой, забился в угол, сидит и плачет:

— И что я за разнесчастный такой: кто захочет — тот и обидит! Вчера Лиса чуть не съела, сегодня — Волк… Вот был бы я львом! Сунулись бы ко мне!? Не очень-то. Я бы как рявкнул, лапой бы как трахнул — сразу бы все разбежались.

Размечтался Заяц, плакать перестал, лапкой утёр мордочку:

«А что? Чего это я? — думает. — Чего мне терять-то? Так и жизнь вся пройдёт. Решил стать львом — надо своего добиваться».

Заяц перестал бриться и стричься. Вскоре у него выросла большая львиная грива.

— Совсем, как у льва! — И довольно оглядывая себя в зеркало, потирал он лапы. — Вот только уши торчат… не солидно как-то.

— Это мы сейчас поправим! — подоспела Зайчиха. — Закрутим их трубочкой и завяжем верёвочкой.

Не успел Заяц ахнуть, как у него уже были маленькие, аккуратные львиные уши.

— А хвост!? Что будем делать с хвостом? — Заяц ощупывал свой задик с помпончиком.

— Хвост будем вытягивать… — решительно сказала Зайчиха.

Они помчались на опушку леса, где росла старая берёза с расщеплённым стволом. Оттянув щепку, Заяц сунул под неё свой хвостик. Хвостик прищемился. Сильно упираясь лапами в землю, Заяц пошёл, пошёл, пошёл вокруг ствола… Хвост начал медленно вытягиваться. И когда Заяц вынул его из расщелины, он был точь-в-точь, как у льва, и даже с такой же как у него бомбошкой на самом кончике. Помотал Заяц хвостом туда-сюда, туда-сюда и остался доволен.

— Теперь нужно научиться ходить по-львиному — так небрежно и уверенно ставить лапы! Потом надо научиться лежать и смотреть, как садится солнце. Это величественно, — сказала Зайчиха.

— Да-а-а! — ныл Заяц. — Тебе хорошо говорить. А мне мучайся!

— Аты не мучайся! Только тогда не плачь и не жалуйся. Оставайся Зайцем и живи, как жил! — сказала Зайчиха и убежала за капустой.

Повздыхал Заяц, да снова за дело принялся. Стал он отрабатывать львиную походку. Выступать с достоинством, как это делают львы, оказалось значительно труднее, чем прыгать по-заячьи. Задние ноги длиннее передних — заплетаются. Но ничего — уже к вечеру Заяц уверенно шагал по тропинке и пробовал голос: