Дочь Гингемы - Сергей Сухинов Страница 5

— Да не град делай, а дождь! Ой, как больно! Что же ты делаешь, бестолковая!

Крупная, величиной со сливу, градина упала прямо на крючковатый нос Гингемы, и ведьма завертелась на месте от боли.

Корина хихикнула. Она сидела на плоском камне, возле шеста с лошадиным черепом, и колдовала. Вернее, пыталась колдовать, но все шло у нее наперекосяк. Она путала слова заклинания и вместо «буфало-муфало-хруфало» произносила «бухвало-трухвало-мухвало», поднимала не левую руку, а правую, сгибала на руках не мизинцы, а большие пальцы.

В результате вместо легкого облачка появлялась грозовая туча, а то и просто стая галок. Южный ветер оборачивался холодным туманом, землетрясение — нашествием лягушек, гроза — снегопадом. Но чаще всего у Корины вообще ничего не получалось. В голове у нее замешалась каша из ежедневных уроков Гингемы, и расхлебать ее было сложно. К великому разочарованию девочки, колдовать оказалось совсем нелегко. Да и что это за магия — вызывать дожди да ураганы? Выяснилось, что всесильная Гингема вовсе не всесильна. Она не знала даже, как волшебством сотворить себе тарелку дымящихся пирожков. Тоже мне колдунья!

Нарк, как всегда, сидел неподалеку и, высунув язык, с насмешкой наблюдал за неудачными опытами Корины. За прошедшие три года он подружился с девочкой. Она была ленивой и капризной, взбалмошной и упрямой, жестокой и раздражительной, но, в отличие от Гингемы, могла быть и доброй. Порой она неожиданно обнимала Нарка за шею и начинала почесывать волка за ушами, что-то нежно шепча. Нарк, который в жизни ни от кого не слышал ласкового слова, буквально таял в такие минуты. Случались они редко, куда чаще Корина выкидывала с ним злые штучки: то привязывала к хвосту пылающий пук соломы, то окатывала ведром холодной воды. Но все же девочка могла быть и другой. Ради этих недолгих дружеских бесед Нарк был готов вытерпеть от своей маленькой хозяйки что угодно.

Поначалу Гингему сердила дружба громадного зверя и девочки, но она вскоре махнула на них рукой. «А девчонка далеко пойдет!» — с тайной завистью думала она, глядя, как Корина с хохотом таскает за хвост железнозубого зверя и скачет на нем, словно на коне, по лесу.

В остальном же Корина ее разочаровывала. Девочка была непроходимой лентяйкой. Она не умела ни готовить, ни наводить порядок в пещере, ни стирать одежду, ни шить — словом, ничего. Больше того, она не хотела ничему учиться. Однажды колдунья в сердцах произнесла одевальное заклинание, чтобы хоть как-то поднять девочку с постели. Его-то Корина хорошо запомнила, и с той поры Гингема каждое утро видела, как к кроватке Корины важно шествуют башмачки, за ними ползут, словно гусеницы, носки, и завершает шествие платье, плывущее по воздуху, точно розовое облако.

— Вот такое колдовство мне нравится, — заявила Корина, в очередной раз одевшись, даже не пошевелив пальцем. — Мама, научи меня, как заставить дрова складываться в костер, а котел — ходить по воду к ручью.

Гингеме очень нравилось, когда девочка называла ее мамой, но на подобные просьбы она неизменно отвечала отказом.

— Лентяйкам такие вещи знать ни к чему, — угрюмо говорила она. — Дай тебе волю, ты из кровати подняться не захочешь. Колдовство — это тяжелое ремесло, моя девочка. Ты должна научиться делать все, что умею я, а затем идти дальше. Когда-нибудь мы сумеем завладеть магическими книгами Торна и тогда прогоним из страны мою одноглазую сестричку и этих заносчивых Стеллу и Виллину. А потом… потом я сумею стать властительницей мира! Мы с тобой будем править всей землей…

— А-а… — зевнула Корина. — Слышала, слышала я это уже раз сто. Повелительница мира, ха-ха! Живем в пещере, словно медведи, среди пауков, сушеных мышей и прочей дряни. Фу, надоело! Хорошо бы жить во дворце, носить роскошные платья, танцевать с красивыми кавалерами…

— Мала ты еще, чтобы думать о кавалерах! — Гингема сердито стукнула посохом по земле.