Сказки, собранные братьями Гриммами. Собрание сочинений (200 сказок) - Братья Гримм Страница 49

Когда третий брат окончил ученье у токаря и должен был с нимрасстаться, токарь подарил ему за хорошее поведение мешок и сказал: "Вэтом мешке лежит дубинка". - "Мешок-то я могу через плечо повесить, ион мне может пригодиться, но к чему же в нем дубинка? Она будет только напраснотяготить меня". - "А вот к чему, - отвечал мастер, - если тебякто-нибудь обидит, ты только скажи: "Дубинка, из мешка!" - дубинкавыскочит и так примется отплясывать на любой спине, что побитый потом днейвосемь и пошевелиться не сможет. И до тех пор будет плясать, пока ты нескажешь: "Дубинка, в мешок!"

Подмастерье поблагодарил мастера, повесил суму через плечо,и когда кто-нибудь подходил к нему слишком близко или умышлял на его жизнь, тоон, бывало, только скажет: "Дубинка, из мешка!" - и тотчас выпрыгнетдубинка и пойдет выколачивать на спинах платье прежде, чем даже и снять егоуспеют; да так-то быстро и ловко, что раньше, чем один оглянуться успеет,дубинка уж за другого принимается.

Путем-дорогою молодой токарь пришел под вечер в тугостиницу, в которой его братья были обмануты плутомхозяином. Он положил передсобою свою котомку на стол и стал рассказывать, что он видел диковинного насвете во время своих странствований. "Да, - сказал он, - бывают такиестолики, что сами накрываются, и ослы, из которых золото сыплется само собою, -все это, конечно, недурно, и я бы от этого всего не прочь, но все это ничтоперед тем сокровищем, которое я успел приобрести и везу с собою в мешке".

Хозяин тотчас и уши насторожил. "Что бы это могло бытьтакое? - подумал он. - Мешок-то у него, верно, набит одними драгоценнымикаменьями; недурно бы мне и его прибрать к рукам: недаром говорится, что всегохорошего бывает по трое".

Когда пришло время спать ложиться, гость растянулся на лавкеи подложил свой мешок под голову. Хозяин же, когда решил, что гость его заснулглубоким сном, подошел к нему, ухватился за мешок и стал полегоньку тащитьизпод головы гостя, чтобы заменить его другим мешком.

А токарь давно уже только этого и поджидал, и в то самоевремя, когда хозяин собирался дернуть мешок посильнее, он воскликнул:"Дубинка, из мешка!" И тотчас же дубинка выскочила из мешка,наскочила на хозяина и давай его по всем швам разделывать! Хозяин стал кричатьи молить о пощаде; но чем громче он кричал, тем сильнее выбивала дубинка в тактэтому крику дробь по его спине, пока наконец он не упал в совершенномизнеможении.

   Тогда токарь сказал ему: "Если ты не вернешь мнестолик-сам-накройся и осла, что золото сыплет, я велю дубинке еще раз поплясатьна твоей спине". - "Ах, нет, - отвечал хозяин чуть слышным голосом, -охотно верну тебе все - вели только этой проклятой дубинке опять вскочить вмешок".

   Молодец сказал на это: "Ну, я тебя помилую, хоть ине следовало бы, но берегись у меня! - и крикнув при этом: - Дубинка, вмешок!" - оставил хозяина в покое.

На другое утро токарь отправился к отцу со всеми тремядиковинками.

Портной очень обрадовался, свидевшись с ним, и его такжеспросил, чему он выучился на чужбине. "Я, батюшка, выучился токарномумастерству".

- "Хитрое мастерство, - заметил отец, - а что ты ссобою принес домой из своих странствований?" - "Дорогую привез ядиковинку, батюшка! - отвечал сын. - Привез дубинку в мешке". - "Чтотакое? - воскликнул отец. - Стоило ли этакую дрянь с собою привозить! Ведь тыдубинку-то можешь из каждого дерева себе вырубить!" - "Ну, нет! Такойне вырубишь! Ведь этой стоит сказать: "Дубинка, из мешка!" - ивыскочит дубинка, и задаст ходу тому, кто мне недруг, и до тех пор не оставит впокое, пока тот наземь не свалится и не завопит о пощаде. Вот, видите ли, сэтой дубинкой я сумел вернуть и диковинный столик, и диковинного осла, которыевороватым хозяином отняты были у моих братьев. Прикажите-ка их обоих позвать дапригласите всех родных: я их напою и накормлю досыта да еще набью им золотомполнешеньки карманы".

Старый портной не очень этому поверил, однако же созвал всехродных. Тогда токарь разостлал в комнате покрывало, ввел диковинного осла исказал брату: "Ну-ка, братец, поговори с ним по-своему".

Мельник сказал: "Бриклебрит", - и в то жемгновение дождем посыпались на покрывало червонцы и сыпались до тех пор, покавсе не понабрали себе столько, сколько могли снести.

Затем токарь вынес столик и сказал: "Братец, поговориты с ним по-своему".

И как только столяр проговорил: "Столик,накройся!" - столик накрылся и явились на нем прекраснейшие блюда.

Тогда началось пиршество, какого старый добрякпортной ещеникогда не видывал в своем доме, и все родственники оставались в сборе допоздней ночи, и все веселились и были довольны.

Затем старый портной запер в шкаф свои иголки и нитки, аршини утюг - и зажил со своими сыновьями припеваючи.

А куда же коза-то девалась, которая была виною того, чтостарый портной прогнал от себя своих троих сыновей?

А вот куда.

Устыдилась она того, что голова-то у ней была обрита,вбежала в лисью нору, да и прихоронилась там. Когда вернулась лиса домой, видит- горят в темноте чьи-то большие глаза; испугалась лиса и прочь побежала.

Повстречался ей медведь, и так как лиса на вид была чем-токрепко смущена, то медведь и спросил ее: "Что это ты такую кислую рожускроила?" - "Ах, - отвечала лиса, - какой-то страшный зверь забралсяв мою нору, да так и вылупил на меня огненные глаза свои". - "О! Мыего сейчас турнем оттуда!" - сказал медведь, пошел вместе с лисою изаглянул в ее нору; но увидев огненные глаза, светившиеся в темноте, медведьтоже струхнул: он не пожелал иметь никакого дела с укрывшимся в норе дикимзверем и дал тягу от норы.

Повстречалась ему пчела, заметила, что медведю не по себе, исказала: "Мишенька, чего ты пригорюнился и куда же девалась твоявеселость?" - "Хорошо тебе говорить! - сказал медведь. - А посмотрелабы ты, какой страшный зверь с огненными буркалами засел в норе лисицы, и выгнатьмы его не можем".

Пчела сказала: "Жаль мне тебя, Мишенька! Я бедная,слабая тварь - вы меня и вниманьем не удостаиваете; а все же я думаю, что ямогу вам помочь".

   Влетела она в нору лисицы, села козе на бритую голову иужалила ее так жестоко, что та вскочила с места, заблеяла: "Мэ! Мэ!"- и пустилась, как полоумная, со всех ног...

Так никто ее с той поры и не видывал!