Сердце Абзалета - Ойзин Макганн Страница 3

Его внимание привлек какой-то странный звук. Он осмотрелся, но не заметил ничего особенного. Фонарь на шахтерском шлеме был слишком слаб. Тогда Нуган посветил перед собой масляной лампой. Звук был такой, словно из дырявого ведра сеялся сухой песок. Нуган нахмурился. Он точно знал, что вся бригада поднялась на поверхность, но у него было такое чувство, что он в туннеле не один. Неужели опять мьюнане? Он повел фонарем туда-сюда. Попадись ему эти чертовы звереныши, он их так отделает, что у них надолго пропадет охота соваться в шахту!

Вдруг ему показалось, что на земле что-то движется. Чтобы разглядеть получше, Нуган опустился на колени. И не поверил своим глазам!

Груда руды, которую им удалось наколоть с утра, рассыпалась на мельчайшие частицы, а образовавшийся песок медленно перемещался по земле, словно подгоняемый ветерком или сильным сквозняком. Однако никакого сквозняка Нуган не ощущал. Тогда он поднял лампу и направил свет в глубину туннеля. Песок, крупинки руды двигались по земле в одном направлении, словно огромная колония муравьев. Подавив нервный смешок, Нуган повернулся, чтобы сбегать за товарищами, но затем, передумав, решил взглянуть, куда именно направляется этот странный песчаный поток.

В конце концов он оказался перед ямой, которую с утра вырыл Балкрет. Яма была не больше метра в глубину и ширину. Товарищу удалось напасть на богатую жилу и, прежде чем отправиться на обед, накопать немного руды. Теперь песок, как живой, полз обратно к яме и ссыпался через ее края вниз.

Нуган наклонился, чтобы посмотреть, что происходит в яме, но было слишком темно. Тогда он спрыгнул в нее и направил свет лампы на дно. Не было никаких сомнений: руда возвращалась на место, заполняя собой все трещины и выбоины. Нуган онемел от удивления.

Между тем песок шуршал у него под ногами, щекотал подошвы. Казалось, пыль бурлит и вскипает, словно вода на огне, но земля была совершенно холодная. Нуган потрогал песок ладонью. Песок так и бурлил между пальцами. Испуганный юноша выпрямился, решив, что, пока не выяснит, что к чему, лучше поскорее вылезти из ямы.

Но он не смог двинуться с места. К своему ужасу, Нуган обнаружил, что его ноги словно вросли в землю. Он погрузился в песок по щиколотки. Как будто это был не песок, а вязкая трясина. От страха у него перехватило дыхание. Уронив лампу, он в панике ухватился за края ямы, пытаясь выкарабкаться наружу. Однако песок, сеявшийся в яму, затвердевал, как цементный раствор, намертво сковывая его ноги.

— На помощь! — завопил бедный юноша. — Эй, кто-нибудь, умоляю, помогите!

Он что было силы уперся локтями в стенки ямы и кое-как смог выпрямиться. Песчинки, осколки руды, продолжая наплывать на него одним медленным равномерным потоком, сыпались ему на спину и плечи, постепенно наполняя яму.

Нуган закричал опять и наконец услышал в начале туннеля топот сапог. Правый локоть соскользнул с упора, и ладонь попала в размельченную породу, наполнявшую яму. Юноша оказался засыпанным бурлящей рудой почти по колени.

— Джузек, Балкрет!.. На помощь! — кричал Нуган, безуспешно пытаясь выбраться наружу.

В темноте замелькали фонари шахтеров. Через несколько мгновений крепкие руки рудокопов подхватили его, рванули вверх. Нуган почувствовал, что его ноги выскользнули из сапог, намертво схваченных песком, и он оказался наверху. Прижавшись к стене и дрожа как осиновый лист, он принялся лихорадочно отряхиваться.

— Что с тобой стряслось, Нуган? — спросил Балкрет. — Ты там что, застрял?

Юноша был ни жив ни мертв. Казалось, стоит ему раскрыть рот, и он уже не сможет сдержать рыданий. Нуган лишь замотал головой и, без сил опустившись на землю, обхватил руками колени. Продолжая дрожать, с удивлением и страхом смотрел он на свои разутые ноги.

— Не переживай, — успокоил его Балкрет, решительно взмахивая лопатой, — откопаю я твои сапоги!

— Шабаш, — остановил его бригадир, — конец работе!

— О чем ты? — удивился рудокоп. — Или забыл, что мы не можем закончить, пока не отработаем норму?

— Засыпь эту яму, — распорядился бригадир. — Черт с ним, пусть все будет как было. Ты что, не понял? Парня чуть не засыпало заживо!

Обступив яму, рудокопы с изумлением наблюдали, как бурлящая в ней порода постепенно застывает, словно каждый осколок и песчинка прирастали точно на свое прежнее место.

* * *

Возвращаясь с городской ярмарки в свою деревню, Микрин Аркизан обнаружил странный знак — треугольник, начертанный прямо на дороге между двумя проложенными в глине колеями. Микрин нахмурился и, оглядевшись по сторонам, поспешно затер знак ногой. Только после этого он направился к знакомой роще, где его родное племя имело обыкновение становиться лагерем, пережидая знойное сестинианское лето.

Увидев Тайю и Локрина, он поманил детей к себе.

— Где это вы разгуливали? — строго поинтересовался он. — Разве вам не пора в школу? Если я еще раз увижу вас около поселка рудокопов, пеняйте на себя…

— Мы и не думали туда ходить, папочка, — привычно соврала Тайя.

— Вам прекрасно известно, что выходить из деревни строго-настрого запрещено, — продолжал отец, не слушая ее. — Норанцы такой народ, что лучше держаться от них подальше…

Разглядев неподалеку от шатров, где располагались старейшины племени, жену Найяллу, он запнулся на полуслове. В свою очередь, завидев мужа и детей, Найялла круто развернулась и решительно направилась к ним. Еще издали было видно, что она в ярости. Одного ее испепеляющего взгляда было достаточно, чтобы у детей затряслись поджилки.

— Господи, что случилось? — удивленно спросил Микрин, переводя взгляд с жены на детей.

Найялла не находила слов от возмущения.

— Эти двое маленьких… — пробормотала она, с негодованием глядя на побледневших детей.

— Что еще они натворили? — нахмурился Микрин.

— Целых две недели я добивалась аудиенции у наместника, — проворчала Найялла. — Впервые смогла поговорить с ним с глазу на глаз, без своры прислужников. Все племя рассчитывало на меня. Я должна была объяснить ему, что гора Абзалет и ее окрестности — это наша исконная земля. Я дожидалась, пока он изволит побриться-постричься, пока просмотрит газеты… А когда меня наконец впустили к нему, он обрушился на меня с бранью: оказывается, наши милые детки успели побывать в поселке рудокопов и чуть не до смерти напугали рабочих. Ни о чем другом он не пожелал больше говорить. Я пришла отстаивать наши права на землю, а в результате выслушала выговор, что не умею воспитывать собственных детей!

— Мамочка, мы тут ни при чем… — начал было Локрин.

— Советую тебе придержать язык, — рявкнула на него мать, — ни слова больше! К тому же вам давно пора в школу. Не хватало еще, чтобы вы опоздали на урок. Марш отсюда! Мне нужно поговорить с вашим отцом.

Тайе и Локрину не оставалось ничего другого, как отправиться в ту часть лагеря, где располагалась школа. Жилища мьюнан представляли собой низкие шалаши, почти вровень с землей, крытые дерном. В глубине рощи были построены землянки, которые уходили глубоко под землю. Этот таинственный подземный мир особенно притягивал детей.