Ночная Мышь, или Первый полет - Мария Кондратова Страница 28

— Я… — медленно подбирая слова, начала было отвечать корова, но договорить ей не дали.

Бабах! — грохнуло на соседнем холме, и на солнце блеснула маленькая пушечка.

Фьють! — просвистело прямо над ухом романтической коровы ядро, и она от неожиданности присела в воду, и на всякий случай закрыла глаза.

Крак! — ветка, на которой восседала Людмила, переломилась, и она, не успев сообразить, что к чему, полетела вместе с ней в воду.

— Мелкое-Вредоносное! — пронёсся по поляне громкий негодующий крик.

Кое-кто из самых скорых на расправу уже бежал к холму, на ходу грозясь поймать и проучить, наконец этого маленького стервеца. Но куда там, его уж и след простыл. Только мелькнул в траве длинный нос и взъерошенный синий загривок, и нет его. Ищи-свищи.

Что с пророчицей? Десятки испуганных глаз уставились на то место, где Вещая Птица скрылась под водой. Прошло мгновенье, другое… Бобр уже приготовился нырять на помощь незадачливой предсказательнице, но тут над водной поверхностью взметнулся фонтан брызг.

— Жива… — облегчённо выдохнули лесные жители.

В первое мгновенье ничего нельзя было разглядеть за бешеным шлёпаньем крыльев по воде, но было ясно, что утонуть пророчице не грозит, она уверенно плыла к дереву. К своему дереву. Минуту спустя она уже карабкалась по выступающему из воды корневищу, помогая себе мокрыми и оттого совершенно бесполезными крыльями.

И тут все в очередной раз ахнули. Удивительный хохолок болтался на воде, словно огромный голубой одуванчик, пышная окраска слиняла и потекла. Перед потрясёнными жителями леса сидела самая обыкновенная мокрая ворона и ругалась на чём свет стоит:

— Кошмар-р, безобр-разие… мр-рак…

— Ха-ха-ха, — оглушительно захохотал Бобр, — вот вам и неведомая миру птица… Вот вам и чудо в перьях… Да у нас таких чудес в каждом перелеске по десятку.

— Попр-рошу-попр-рошу… — тут же вступилась за честь вороньего племени серая Карла, — мы птицы порядочные, нам чужого не надо. Не то, что эта… Вор-рона в павлиньих перьях… Позор-рище!

— Ха-ха-ха, — смеялись звери и птицы. И даже те, в ком ещё оставалась толика почтения к самозваной пророчице, не могли сдержать улыбок, уж больно несуразно выглядела полинявшая Людмила. И даже золотой зуб, который по-прежнему болтался у неё на груди, положения не спасал.

Расходились зрители уже в сумерках, весело переговариваясь и перешучиваясь. Да чего уж там, суд удался на славу. Правда, многим, в том числе Верёвочному Зайцу, Икке и чете Маузов пришлось идти в обход нежданно-негаданно обретённого моря, но никто не жаловался. Ночная Мышь бежала вприпрыжку рядом с Иккой, о том, чтобы не видеться «никогда» было забыто, но кроха никак не могла решиться — сказать или не сказать о том, что случилось ночью? Она уж совсем было собралась, но тут Икка заговорила сама.

— Я всё думаю и думаю о записке…

— Да?.. — на всякий случай переспросила Мышь.

— Кажется, я знаю, кто её написал… Ну, конечно…

— Неужели ты сама догадалась? — разочарованно выдохнула кроха, но Икка её не услышала.

— Это мог быть только он…

— Да кто же, кто? — Мышь уже почти приплясывала от нетерпения. Ей страх как хотелось, чтобы Икка ошиблась, а она могла торжествующе крикнуть: ничего подобного! И выложить всё, что ей удалось проведать.

— Ну конечно же, это был Берёзовый Слон, — мечтательно выдохнула Икка. — Кто же ещё?..

Она была совершенно счастлива.

Слова разоблачения колом встали в горле её спутницы. От неожиданности Ночная Мышь громко икнула, закашлялась, потом замедлила шаг, глубоко-глубоко вдохнула и смирилась с неизбежным.

— Конечно, это был он, — сказала Мышь. — Кто же ещё…