Тик-Ток из Страны Оз - Лаймен Фрэнк Баум Страница 20

Все короли и королевы почтительно выслушали эту речь, и когда Джинджин замолчал, все чинно склонили голову в знак одобрения.

Титити— Хучу повернулся к Трубкинсу.

— Я приказываю тебе, — объявил он, — доставить чужеземцев к Трубе и проследить, чтобы они вошли в нее.

Король Трубы, который первым обнаружил наших друзей и привел их к Рядовому Гражданину, сделал шаг вперед и поклонился. Не успел он это сделать, как Джинджин и все короли и королевы внезапно исчезли. Перед путешественниками остался стоять один Трубкинс.

— Ну что ж, — вздохнув, проговорила Бетси, — раз Джинджин пообещал, что путь будет легким, я, пожалуй, не прочь вернуться назад.

Только Королева Анна и ее офицеры стояли с мрачным видом и явно побаивались пускаться в обратный путь. Анне было обидно, что не удалось завоевать страну Титити-Хучу.

Когда они шли через сад, следуя за своим провожатым к отверстию Трубы, Королева заговорила с Косматым:

— Как же я смогу завоевать весь мир, если ухожу из этой богатой страны, не завоевав ее?

— Ты не завоюешь весь мир, — ответил Косматый. — Только не спрашивай меня почему, ибо если ты сама этого не знаешь, то я не смогу тебе объяснить.

— Почему? — спросила Анна, но Косматый пропустил ее вопрос мимо ушей.

Вход в Трубу был по краям обведен серебром и окружен золотой оградой, на которой красовалась табличка:

«ЕСЛИ ТЫ СНАРУЖИ, ТАМ И ОСТАВАЙСЯ.

ЕСЛИ ВЛЕЗ ВНУТРЬ — НЕ ВЫЛЕЗАЙ! «

На другой небольшой серебряной табличке, прикрепленной у самого края, но уже внутри Трубы, были выгравированы слова:

«Сконструировано и прорыто

Волшебником Хиргарго

В год от Сотворения Мира

Для его собственной надобности».

— Вот это был строитель что надо, — заметила Бетси, прочитав надпись. — Впрочем, если бы он знал, что ему суждено налететь на звезду, небось сидел бы да раскладывал пасьянсы.

— Чего мы ждем? — спросил Косматый. Ему не терпелось отправиться в путь.

— Мы ждем Квокса, — объяснил Трубкинс, — но, по-моему, он уже идет.

— А что, этот ваш молодой дракон невидим? — спросила Анна. Ей никогда не доводилось встречаться с живым драконом, и она немного побаивалась.

— Да нет, — заверил ее Король Трубы. — Через минуту он предстанет перед вашими глазами. Правда, боюсь, проведя с ним некоторое время, вы скоро начнете мечтать, чтобы он стал невидим.

— Он что, такой страшный? — поинтересовался Книггз.

— Нисколько. Просто от него ужасно устаешь, — сказал Трубкинс, — так что, признаться, я предпочитаю не находиться в его обществе.

Через минуту донесся какой-то скрип, он раздавался все ближе и ближе, и наконец из-за кустов показался огромный Дракон. Он подошел к путешественникам, наклонил голову и произнес:

— Доброе утро.

Будь Квокс хоть самую малость застенчив, он, конечно, смутился бы под изумленными взглядами всей компании (понятно, за исключением Трубкинса, который оставался невозмутим, ибо виделся с Квоксом множество раз).

Бетси считала, будто «молодой дракон» должен быть маленьким, но Квокс оказался просто огромным, и девочка подумала, что он, видно, совсем взрослый, а то и переросток. Тело Квокса было красивого небесно-голубого цвета и сплошь покрыто сверкающей серебряной чешуей, каждая чешуйка размером с большое блюдо. На шее у него была розовая ленточка, завязанная бантиком, приходившимся как раз под левым ухом, пониже красовалось жемчужное ожерелье, а на нем — медальон величиной с большой барабан. Медальон был инкрустирован множеством крупных бриллиантов изумительной красоты.

Голова Квокса была не особенно уродлива, если принимать во внимание, что он все-таки дракон, но глаза у него были просто гигантские: на то, чтобы мигнуть, уходило порядочное время. Всякий раз, когда чудовище улыбалось, обнажались страшные, острые зубы. Как бывает у всех драконов, из громадных ноздрей чудовища то и дело вырывались языки пламени и распространялся серный запах. Длинный хвост Квокса украшал большой электрический фонарь.

Но самое удивительное состояло в том, что на спине у Дракона были устроены сиденья, по одному на каждого из путешественников. Сиденья были сдвоенные, с изогнутыми спинками, так что на каждом умещалось по два человека. Таких двойных кресел было двенадцать; они прочно крепились одно за другим на широкой драконьей спине, от шеи до самого хвоста.

— Вот оно что! — воскликнул Трубкинс. — Титити-Хучу, оказывается, превратил Квокса в пассажирский экипаж.

— Прекрасно, — сказала Бетси. — Господин Дракон, надеюсь, вы не будете возражать, если мы все усядемся к вам на спину?

— Конечно, нет, — отвечал Квокс, — я сейчас в немилости, так что единственный способ восстановить доброе имя — это выполнять все приказы Джинджина. Если ему угодно сделать из меня вьючное животное, я буду считать это частью моего наказания и перенесу его, как подобает Дракону. Вашей вины тут нет — надеюсь, поездка доставит вам удовольствие. Залезайте. Все по местам — и вперед, на другую сторону света!

Друзья молча забрались Дракону на спину. Хенк расположился рядом с Бетси, у самой головы Дракона, чтобы было куда пристроить передние ноги. За ними сели Косматый с Многоцветкой, потом Книггз с Озгой и Королева Анна с Тик-Током. Офицеры устроились сзади. Когда все расселись по местам, Квокс стал напоминать туристский экипаж, какие нередко можно видеть на улицах больших городов — только вместо колес были драконьи ноги.

— Все готовы? — спросил Квокс и, выслушав утвердительный ответ, подполз к краю Трубы и сунул голову внутрь.

— До свиданья, желаю удачи! — крикнул Трубкинс, но никто ему не ответил, потому что Дракон уже протиснулся всем громадным телом в Трубу, и путешествие на другую сторону Земли началось.

Сначала Дракон несся так стремительно, что у друзей даже дыхание перехватило, но постепенно Квокс снизил скорость и, хмыкнув, проговорил:

— Да-а, ну и полет. Надо бы как-нибудь помедленнее, а то, неровен час, голова закружится. А что, до той стороны Земли далеко?

— Ты разве никогда раньше не путешествовал по этой Трубе? — спросил Косматый.

— Нет, никогда. Из нашей страны никто никогда в ней не бывал, по крайней мере, с тех пор как я родился.

— Когда это было?

— Когда я родился? Да не так уж давно. Я в сущности, еще ребенок. Если бы меня не отправили в это путешествие, в следующий четверг я бы отпраздновал свое три тысячи пятидесятишестилетие. Мама испекла бы мне пирог с тремя тысячами пятьюдесятью шестью свечами. Теперь, конечно, праздник придется отменить, едва ли успею вовремя вернуться домой.

— Три тысячи пятьдесят шесть лет! — воскликнула Бетси. — Никогда бы не подумала, что ктонибудь может так долго жить.