Жемчуг Лутры - Брайан Джейкс Страница 2

Говорят, что дальше, чем то место, где солнце опускается в море, лежит остров Сампетра. С первого взгляда это просто тропическая жемчужина, затерявшаяся в бирюзовых водах, там, где всегда стоит вечное лето. На самом деле Сампетра прогнил, как скелет выброшенной на берег летучей рыбы. Все дороги зла сходятся на этом острове, он — гавань для всех морских разбойников. Пираты, морские крысы и прочий океанский сброд — порождения Сампетры, мрачного царства могущественной куницы, жестокого императора Ублаза.

Его еще называют Безумный Глаз, но только тайком, потому что никто из осмелившихся так назвать императора в лицо не прожил после этого и дня. Живет он во дворце, построенном на плоской вершине укрепленной скалы на юго-западе острова. Любой корабль, зашедший в гавань Сампетры, должен платить немалую дань ее повелителю, а тот капитан, который не захочет становиться на якорь во владениях Ублаза, объявляется императорским указом его личным врагом. Это значит, что корабль, а также капитан и вся его команда оказываются вне закона и ограбить или убить их становится делом чести для верноподданных.

Безумный Глаз хитер и могуществен. На острове не растут деревья, но император в одном из дворцовых дворов хранит целый склад леса. Любая доска, любой кусочек дерева, необходимые для ремонта корабля, выдаются только тем, кто верно платит немалую дань властителю. Остров, кстати, еще и отличное место для отдыха и развлечений местного сброда: берега бухты просто усыпаны тавернами. У императора Ублаза состоит на службе полк морских крыс, вооруженных трезубцами, что отличает их от остальных пиратов. Но больше всего внушают ужас огромные хищные ящерицы, прозванные надзирателями. Они обитали на Сампетре еще с незапамятных времени, и лишь Ублаз силой своего взгляда сумел подчинить их себе.

Горностай Конва, капитан пиратского корабля «Морской Змей», становился все мрачнее по мере того, как его судно подходило ближе и ближе к причалу Сампетры. На пирсе уже выстроились крысы с трезубцами и ящерицы-надзиратели, и Конва прекрасно знал, чего они ждут: отконвоировать его во дворец, к самому императору. Знай пират хоть какие-нибудь молитвы или заклинания, он беспрестанно твердил бы их про себя, моля судьбу о том, чтобы Ублаз вдруг забыл о сокровище, названном «Слезами Всех Океанов». Но надежды были тщетны, и воспоминания о страшных, безумных глазах повелителя словно магнитом притягивали обратно в гибельную для него Сампетру.

Не успел корабль пришвартоваться, как у Конвы отобрали капитанский палаш и увели прочь под охраной двух крыс и двух ящериц. Остальная стража поднялась на борт, чтобы члены команды, согнанные в кубрик, не сошли на берег до того, как будет получено разрешение портовых властей.

Конву бесцеремонно втолкнули в какое-то по-варварски роскошное помещение, оказавшееся тронным залом. Сам император восседал на огромном троне из резного кедра.

Ублаз вызывал восхищение. Густой коричневый мех покрывал его от головы до пушистого хвоста; красоты добавляли и кремово-желтые уши, и такого же цвета полоска на шее. Император был облачен в шелковую зеленую мантию с золотой каймой; синие сапфиры сверкали на рукоятке его серебряного кинжала, покоившегося в ножнах из акульей кожи. Лицо Ублаза было неподвижно. Хищные острые зубы виднелись за его чуть приоткрытыми тонкими губами; над напомаженными усами и коричнево-черной точкой носа горели два миндалевидных, черных как ночь глаза. Эти глаза сейчас неподвижно глядели на пирата.

Некоторое время в зале стояла тишина. Император сверлил взглядом оцепеневшего горностая. Беззвучный приказ повелителя заставил капитана говорить:

— О Всемогущий и Всеведущий, все твои приказания мы выполняли честно, не щадя сил. Мы нашли логово выдры Лутры на далеком северном побережье. Напав на них из засады, мы перебили их всех до единой, и все их имущество, все до последней мелочи, было погружено на мой корабль.

Ублаз заговорил тихим, чуть громче шепота, голосом:

— Что же ты захватил? Перечисли мне свою добычу. Пират послушно забормотал:

— Кубки, инкрустированные драгоценными камнями, подносы, костяные браслеты с резьбой — на лапы и на хвосты, одно золотое ожерелье, шкатулка с мелким сиреневым жемчугом, другая шкатулка — из створок ракушки гребешка. В этой шкатулке находилось шесть больших розовых жемчужин.

Император прохрипел:

— «Слезы Всех Океанов»! Ты добыл их для меня! Конву затрясло от страха. Рухнув на мраморный пол, он дрожащим голосом произнес:

— О Всемогущий, их похитили!

Ублаз только вздохнул и откинулся на спинку трона, — видимо, плохая весть не застала его врасплох.

— Расскажи, как это случилось, — потребовал он.

Два надзирателя внесли в тронный зал носилки с рундуком, в котором хранилась добыча пиратов. Ублаз кивнул, и ящерицы молча поставили открытый рундук перед троном.

Тем временем горностай срывающимся голосом продолжал рассказывать:

— Через два месяца после того, как мы перебили племя Лутры, я вел корабль на юг, вдоль берега. Там, где начинается побережье Страны Цветущих Мхов, в море впадает река — я хотел пополнить запасы пресной воды перед долгим переходом через открытое море. Мы бросили якорь в устье реки, и, когда корабль был уже готов вновь поднять паруса, я обнаружил, что пропали два члена команды — ласки Чутконос и Седоглуп. Вместе с ними исчезли и розовые жемчужины из шкатулки. Дезертиры украли их и сбежали с корабля. Почти весь экипаж я отправил в погоню. Через три дня мы нашли тяжело раненного Чутконоса. Эти двое переругались из-за жемчужин, и Седоглуп избавился от сообщника, ткнув его кинжалом. Само собой, Чутконоса и все окрестности мы обыскали, но жемчужин у него не было. Перед смертью он сказал, что успел нанести Седоглупу не менее серьезную рану, рубанув того по голове палашом.