Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы - Кай Умански Страница 17

Лулу Ламарр сидела за туалетным столиком и выбирала, какой парик надеть. Она встала поздно, роскошный завтрак ей подали в постель. Хорошо быть суперзвездой и останавливаться в дорогих отелях: можно завтракать в постели в любое время суток, заказывать что хочешь — никто и бровью не поведет. Сегодня Лулу потребовала рыбу с картошкой фри, шоколадный торт, вишневый молочный коктейль и варенье. Весьма, весьма недурно.

Так. Что у нас с париком. Поразмыслив, Лулу взяла длинную кудрявую блондинистую шевелюру. Надела парик, взбила волосы руками, похлопала ресницами и довольно улыбнулась своему отражению.

В последнее время она только и делала, что довольно улыбалась. Лулу проделала большой путь. Еще недавно она была простой статисткой, околачивалась на задворках шоу-бизнеса. Но теперь ее карьера на подъеме, ее имя у всех на устах. Еще один фильм, еще один щедрый гонорар — и она сможет купить тот чудесный особнячок на другом краю Непутевого леса. Тот самый, что раньше принадлежал Скотту Мертвецки, ее бывшему кавалеру.

Ха! Она утрет ему нос.

В дверь номера аккуратно постучали.

— Входите, — хрипло промурлыкала Лулу, одернула халатик с рюшами и приняла гламурную позу.

Дверь открылась, и вошел старый скрипучий официант с потрепанным конвертом на серебряном подносе.

— Вам письмо, мисс Ламарр. Доставили сегодня утром.

— Письмо? Как мило! — воскликнула Лулу и схватила конверт. — Интересно, от кого? Наверное, от одного из моих многочисленных поклонников. Ладно, малый, можешь проваливать.

Она нетерпеливо разорвала конверт, достала листок бумаги и прочла:

Дорогая мисс Ламарр!

Мне стало извесно, что вы будите участвовать в «Летнем придставлении». я кино прадусер кинопердусыр кинопродюсыр и милианер. сичас я атдыхаю на своей раскошной шыкарной яхте в бухте нипадалеку. я бы очинь хател чтобы вы снились в моем следущем блокбастере, я заплачу вам очинь много денек, вы будите иметь ошиломительный успех, пажалуста прихадите на старую пристань ровно в десять чисов. там вас забирет мой верный лодочнек и отвизет на лодке на мою яхту где мы сможим абсудить кинопробы за бакалом шимпанскава шомпанск шампуньск вина.

Искрини ваш, Себастьян Б. Толстосуммо (милианер)

P.S. Прихадите адна. никаму не разказывайте о встрече.

Конечно, она должна была сразу заподозрить неладное. Куча ошибок, переправленные слова, следы от пальцев и даже сам конверт — отвратительный и грязный — буквально вопили, что дело нечисто. Но если ты суперзвезда, это еще не значит, что у тебя есть мозги.

Взвизгнув от восторга, Лулу вскочила и бросилась к гардеробу.

— Говорю тебе, ничего не выйдет! — нервно сказала Шельма. Она стояла на пристани с Пачкулей и Дадли и мрачно глядела на лодчонку, что качалась на воде у скользких ступенек причала.

На Шельме был длинный черный непромокаемый плащ, черная зюйдвестка и резиновые сапоги на толстой подошве — все это Пачкуля взяла напрокат за кучу денег. (По правде сказать, она ни гроша не потратила — заплатила волшебной монетой.) Дадли сидел поодаль на ловушке для омаров, жевал рыбью голову и рычал, стоило кому-нибудь подойти.

— Еще как выйдет. Из тебя получился отличный лодочник. Нос особенно убедительно смотрится — такой красный, моряцкий.

— Почему ты не можешь быть лодочником? — завопила Шельма и топнула сапогом. — Я же ни бельмеса не смыслю в лодках! Почему я должна?

— Потому что меня она знает, а тебя — нет. Слушай, все получится. Просто болтай все время про нос и корму и повторяй «йо-хо-хо», и «полундра», и все в таком духе. Плюй против ветра. Пусть Дадли споет какую-нибудь матросскую песню. Хотя, пожалуй, это лучше приберечь для экстренного случая.

— А где корма? — встревоженно спросила Шельма.

— Понятия не имею. Там, где тупой конец, наверное. Какая разница. Эта девица все равно не разбирается. Самое важное — посадить ее в лодку и увезти из гавани. Когда окажемся в открытом море — можно будет расслабиться. Мы с Хьюго вылезем из-под брезента и возьмем у тебя весла.

— А которые тут весла? — спросила Шельма.

— Вот эти длинные палки, их в воду суют, — объяснила Пачкуля. Она начинала терять терпение. — Ничего сложного. Окунешь их в воду, поболтаешь туда-сюда, лодка и поплывет.

— Да, но в какую сторону? — озабоченно спросила Шельма.

— Надеюсь, что вперед.

— Главное, чтобы не ко дну. Слушай, Пачкуля, мне все это не нравится.

— Да успокойся ты. План блестящий. Мы просто увезем ее в море и оставим на какой-нибудь скале на пару деньков. Чтобы она не мешала, и у Скотта появится шанс. Он станет звездой шоу, в газетах напечатают восторженные рецензии. Это обязательно сработает! В книжках всегда срабатывает.

— Мы не в книжке, — сказала Шельма. — Все по-настоящему. Там, внизу, настоящая мокрая вода, и я не уверена, что на этой лодке можно плыть.

— Ну конечно же можно. Хватит искать изъяны в моем блестящем плане.

— Меня больше беспокоят изъяны в лодке.

— Чепуха. Все пройдет как по маслу. Потом, когда Скотт снова станет звездой, а про Лулу все забудут, мы вернемся и заберем ее. Ты же знаешь этот шоу-бизнес. С глаз долой — из сердца вон. Сегодня здесь, а завтра там. Как пришло, так и уш…

— Госпоша! — Хьюго (его оставили на стреме) вынырнул из темного переулка и с выпученными глазами помчался к ним по брусчатке. — Это она! Она идти!

— Так, за дело. Хьюго, в лодку. Теперь все зависит от тебя, Шельма. Не подведи.

Пачкуля с Хьюго ринулись вниз по ступенькам и забрались в раскачивающуюся лодку. Они легли плашмя на дно и едва успели накрыться брезентом, как из переулка вышла Лулу. Она остановилась в нерешительности. На Лулу было самое модное ее платье, самые блестящие драгоценности и в высшей степени неуместные золотые босоножки на шпильке. Такой шанс выпадает раз в жизни, и девушка явно намеревалась произвести на миллионера впечатление.