Город Собак - Анна Никольская-Эксели Страница 13

Дедушка улыбнулся, спросил:

— Мальчик?

— Обижаешь: разумеется!

Так, с лёгкой дедовой руки и закрепилось за щенком имя Мальчик.

Мальчик оказался на редкость смышлёным и не по возрасту уравновешенным щенком. Как внук и обещал, проблем с ним не было. Не баловался, не безобразничал, не грыз тапочки, не портил дедушкину мебель. Соседи диву давались: что за странный пёс? И внешний вид, по деревенским меркам, необычный: сам длинный, лапы короткие, щёки висят, а уши у самой земли болтаются.

— Пёс тебе под стать — средь сельских шавок ворона белая, — усмехалась соседка, баба Клава.

Дедушка не обижался. Двадцать пять лет прошло, как в деревню из города перебрался, а всё чужаком его считают. Раньше военным был, служил исправно. А как на пенсию отправили, да жена умерла, да дети кто куда разъехались, решил в деревню переехать. Опять же доктора советовали. Сердце пошаливало. Теперь только младший внук навещает: гостинцев привезёт, с лекарствами поможет. Мальчика вот подарил, чтоб одиноко не было.

Зажили дед с Мальчиком душа в душу. Ели вместе: что у деда на столе, то и у Мальчика в животе, спали в одной комнате — не мог собаку на цепь посадить. Вместе ходили в сельпо, вместе на рыбалку, за грибами в лес. Неспешно, вразвалочку Мальчик неотступно следовал за хозяином. А вечерами сидели во дворе — дед на лавочке всё думал о чём-то, пёс дремал у его ног. Размеренная жизнь обоим была по вкусу.

Прошёл год. Возмужал Мальчик. Стал взрослым и по ночам, когда кто-то шёл мимо окон, подавал зычный уверенный голос.

Дедушка расхворался, всё реже выбирался из дому — сердце… Не помогали дорогие лекарства, что привозил внук. Как-то вечером заглянула на огонёк баба Клава. Посидели, поговорили за чаем. Дедушка всё больше о Мальчике рассказывал, какой он замечательный…

— Спасибо вашему дому, да пойду к своёму, — засобиралась баба Клава, но дедушка вдруг схватился за сердце.

— Что с тобой, Сергей Юрич? — всполошилась соседка.

— Плохо что-то, — чуть слышно проговорил дед, облокачиваясь о стену.

— Где таблетки-то? — старушка засуетилась, забегала по дому.

— На кухне, в шкафчике.

Мальчик приподнял морду и удивлённо смотрел на дедушку.

— Ничего-ничего. Сейчас лекарство приму — полегчает.

Но лучше не стало. Приехала «скорая», незнакомые люди в белых халатах наполнили горницу резким запахом. Мальчик беспокойно стучал хвостом, тревожно вглядывался в лица, пытаясь понять, что не так с дедушкой.

— Придётся в район везти, — сказал доктор.

— Не могу, Мальчику меня, — запротестовал дедушка.

— Соседка за вашим Мальчиком присмотрит. Вам здоровья девать некуда? На тот свет захотелось?

Сергея Юрича уложили на носилки и понесли к машине. Сердце собаки заныло: куда уносят? Зачем? Не находил ответа. Пёс бросился следом.

— Я вернусь, жди, — попросил дедушка, и дверцы «скорой» захлопнулись.

Так началась самостоятельная жизнь Мальчика. Каждый день его навещала баба Клава, приносила нехитрую еду, выпускала гулять. Пёс не ел, но прогулок не мог дождаться. Выбегал за ворота, мчался по дороге, пытался узнать, почуять, куда увезла дедушку машина. Каждый раз запах хозяина приводил к трассе, что вела в город. Со временем запах слабел и вскоре совсем выветрился, смешавшись с бензином и копотью. Стоя у обочины, пёс глядел на ревущие автомобили: дедушка, где ты? Что с тобой? Почему меня бросил? Пёс не в силах был ответить, но помнил: хозяин просил ждать. И он ждал.

Часто, когда Мальчик дремал, баба Клава слышала, как он тихонько повизгивает во сне.

«С дедушкой говорит», — старушка тяжко вздыхала.

Мальчик лежал во дворе, как обычно, думал о дедушке. Он больше не ходил на шоссе, но ждать не перестал.

Распахнулась калитка, и во двор вбежала румяная девушка Татьяна. Мальчик её знал. Татьяна работала на почте, не раз приносила дедушке письма из города.

— Здравствуй, — ласково обратилась она к собаке.

Пёс не встал, лишь вяло постучал по земле хвостом.

— Чего грустный? — девушка присела на корточки, положила перед мордой конверт. — Вам письмо, гражданин.

Родным, любимым запахом повеяло на Мальчика. Вскочил, с жадностью обнюхал конверт.

— Смотри, что написано: «Алтайский край, деревня Бобровка, улица Сосновая, дом 5, Мальчику», — Татьяна распечатала конверт. — Это тебе письмо. От дедушки.

Пёс давно всё понял сам. Нюхал пустой белый лист и понимал: хозяин где-то есть, он помнит о нём и обязательно вернётся.

Ровно через неделю Татьяна появилась вновь. На этот раз от нетронутого листка лекарствами пахло сильнее, но пёс всё равно прочёл родной запах.

Прошла ещё неделя. Не в силах ждать больше, Мальчик сам пришёл на почту. Стоял у порога, переминаясь с лапы на лапу, не смел войти.

— Ах, ты, Господи, — всплеснула руками Татьяна, — полюбуйтесь, кто пожаловал!

На её голос из почтамта выглянули сотрудницы.

— Умница какой! — хвалила Татьяна Мальчика, гладя по голове. А тот с нетерпением принюхивался к увесистой брезентовой сумке.

— Вот твоё письмо, — Татьяна вытащила конверт, пёс бережно взял его в зубы.

— Совсем народ обнаглел! Почта и так под завязку загружена, а они собакам письма шлют! Ни стыда, ни совести — на пороге появилась начальница почтамта Нина Ивановна — известная сплетница и скандалистка. В деревне её недолюбливали — много гадостей людям сделала. То слух нехороший о человеке пустит, то кляузу напишет. А однажды, когда Нина Ивановна подсматривала через забор, что у соседей делается, покусал её дворовый пёс. С тех пор собак она терпеть не могла, глядела на Мальчика со злостью. — Псам надо не по деревне разгуливать, а на цепи сидеть!

— Зачем вы так? — заступилась за собаку Татьяна. — Он по хозяину скучает.

— Чтоб я его здесь не видела больше! — распорядилась начальница, яростно хлопнув дверью.

Ровно через неделю Мальчик пришёл вновь. Постепенно люди привыкли к необычному поведению собаки. Слухи о псе, получающем из города письма, расползлись по деревне. Несмотря на запрет начальницы, Татьяна всегда с радостью встречала Мальчика, вручала очередной конверт. Их было уже восемь. Пёс осторожно, и чтобы не помять, в зубах приносил письмо до мой. Баба Клава распечатывала его и давала Мальчику «почитать», затем аккуратной стопочкой складывала в комод.

В тот день Мальчик проснулся раньше обычного. Запросился на улицу. Старушка, услыхав, отворила.

— Не спится? Письма ждёшь? — проворчала добродушно и выпустила пса во двор. Мальчик стремглав бросился на улицу.

Еле вытерпел, пока нерасторопный сторож отпирал двери почты, но было рано — Татьяна ещё не пришла. Пёс ждал, устроившись у порога. Что-то беспокоило, какое-то новое чувство тревожило сердце.