Артур и месть Урдалака - Люк Бессон Страница 11

— Это скорее мне надо пугаться, — отвечает Арчибальд,указывая пальцем на вспухшее лицо зятя. — Что с вами приключилось?

— Меня укусила пчела, — отвечает отец, сознавая, что сказалне всю правду.

— Наверное, это была пчела с многоразовым жалом. Вас должныбыли искусать никак не меньше сотни пчел!

— Нет, нет! Она ужалила меня всего один раз… в ягодицу, —уточняет отец, вызывая искреннее удивление Арчибальда.

— А лицо? Что у вас случилось с лицом? — с тревогойспрашивает почтенный старик, изумленный драмой, разыгравшейся у него в доме вовремя его послеполуденного отдыха.

— А это дело рук вашей дочери, — надменно отвечает Арман. —У нее в руках был баллончик с инсектицидом, и она привела его в действие!

— Но какого же черта моя дочь достала этот баллончик? —тревожно спрашивает дедушка.

— Мы пытались покончить с одной упрямой пчелой, которая, вконце концов, удрала от нас. Но теперь это не имеет значения: я засек место,где находится весь рой. Завтра приедут пожарники и избавят нас от этих негодныхнасекомых! — единым духом выговаривает отец.

Несколько минут Арчибальд вдоль и поперек измеряет зятявзглядом. И с каждой минутой взор его становится все холоднее и холоднее, такчто к тому времени, когда Арчибальд начинает свою речь, Арман наверняка ужезаледенел изнутри.

— Мой дорогой Арман! Позвольте мне без всякого заднегоумысла напомнить вам, что в этом доме вы являетесь моим гостем. Равно как и всаду, и в любом уголке моей усадьбы вы тоже являетесь моим гостем. И совершенноочевидно, что все деревья и растения, произрастающие у меня в саду, а такжепроживающие здесь животные и насекомые, включая пчел, в отличие от вас,являются хозяевами здешних мест. Они оказали мне честь, решив поселиться у меняв усадьбе. Подчеркиваю: у МЕНЯ в усадьбе.

Дедушка выражается совершенно недвусмысленно, и возразитьотцу нечего.

Мать разворачивает полотенце, которое она по привычкепредварительно положила на радиатор отопления. Она забыла, что отоплениеотключили еще в апреле, а значит, радиатор не может согреть ничего и никого. Нонадо признать, у матери сегодня выдался поистине безумный день. Мелкиетреволнения, мелкие насекомые, непонятные мосты, игрушечные поезда, муравьи,пчелы… от всего этого с ума сойти можно.

Артур закрывает душевой кран и погружается в большоемахровое полотенце, которое держит мать. Ловкими движениями, как умеют делатьтолько мамы, она закутывает сына в полотенце и ласково, но энергично начинаетвытирать его.

— Ну-ка, давай посмотрим, удалось ли тебе смыть твою боевуюраскраску, — говорит она, вглядываясь в разводы на лице мальчика.

Артур, как ни старался, не сумел полностью оттеретьукрашавшую его физиономию краску.

— Это не боевая раскраска. Это специальные природные знаки,чтобы отгонять злых духов. Чтобы эти духи не помешали мне попасть в странуминипутов, — с энтузиазмом объясняет Артур.

Нанеся на ватку немного крема, мать принимается стирать слица сына остатки краски.

— Ну вот, опять минипуты! Эти маленькие человечки никак не оставяттебя в покое! — сетует мать.

Судя по ее тону, она не верит ни единому слову из рассказовАртура о минипутах.

— Сегодня вечером будет полнолуние. Десятое. Значит, будетлуч и откроется проход на целую минуту, и я мог бы сбегать повидать Селению, —доверительно шепчет мальчик на ухо матери, — Ты только ничего не говори папе,прошу тебя… Я знаю, завтра он хотел уехать, но ты не волнуйся, я непременновернусь к завтраку, — чувствуя себя обязанным успокоить мать, добавляет Артур.

Мать смотрит на него так, словно он говорит с ней на языкеплемени мумба-юмба.

— Куда это ты собрался? — хочет уточнить она.

— Ну, разумеется, к минипутам, в сад, — отвечает Артур собезоруживающей простотой.

— Что-о-о?! — восклицает мать, но очень быстро снижает тон идаже завершает восклицание облегченным протяжным вздохом. Она уверена, что речьвновь идет о детских сказках, об игре, в которую сын снова хочет поиграть.

Сама она ни в какие игры играть не собирается, но раз онобещал не покидать пределы сада, пусть играет во что угодно. И, заговорщическиподмигнув, она соглашается:

— Договорились, я ничего не скажу отцу!

— О! Спасибо, мама! — радостно восклицает Артур, бросаясьматери на шею.

Родителей всегда изумляют детские всплески нежности —наверное, потому, что на них действительно способны только дети. Мать ласковоприжимает сына к груди и пытается укачивать его, как она это делала, когда онбыл совсем крошечным.

— Твоего отца сегодня ужалила пчела, — рассказывает мать,желая поддержать беседу.

— Он хотел ее убить. Она всего лишь защищалась, — возражаетАртур; беспокойства за отца в его голосе явно не чувствуется.

Мать задумывается. Внезапно на нее снисходит озарение:никакого фокуса не было! Ни фокуса, ни вмешательства Святого Духа. Пчелу изстакана выпустил Артур.

— Это ты освободил пчелу? — спрашивает она.

Артуру не хватает смелости соврать матери, особенно в тотмомент, когда, как ему кажется, она, наконец, поняла его.

— Если бы тебе кто-нибудь угрожал, я бы тоже стал тебязащищать, — уверенно отвечает мальчик.

— Это очень мило, мой дорогой, но тут ты ошибся: ты выпустилна волю свирепого хищника! — объясняет мать с интонациями зубного врача,убеждающего вас, что выдирать зуб — это совсем не больно.

— Пчела — свирепый хищник? Мама, что с тобой?! — возмущенновосклицает Артур, поворачивая беседу в иное русло.

— Да, свирепый!!! Она может причинить тебе больше вреда, чемлев или носорог! Простой укус, и с твоими играми будет покончено навсегда! —взволнованно говорит мать; к сожалению, сейчас она не слишком далека от истины.