Ночь голубой луны - Кэти Аппельт Страница 10

Побережье Техаса похоже по форме на полукружье, на огромную радугу, прильнувшую к солёным водам Мексиканского залива, в которых водятся морские окуни, электрические угри, пятнистые форели, плоские камбалы, медузы-малышки и гигантские медузы-корнероты. Здесь между Галвестоном и Корпус-Кристи вдоль заросших солёных болот тянется узкая полоска песчаного пляжа. Её связывает с большой землёй одна-единственная дорога, сплошь усеянная ракушечной скорлупой, которая ведёт в городок Тейтер, что в десяти милях отсюда.

Но задолго до того как появился Тейтер, может быть, пятьдесят тысяч лет назад, а может, и сто тысяч, а может быть, и целый миллион лет тому назад, здесь, в сотне ярдов от берега, появилась колония устриц. Это было замечательное место для маленькой устричной семьи: тёплые воды, ровное дно, ласковый прибой. Слух об этом славном местечке быстро разнёсся среди устриц, маленькая колония стала расти и превратилась в большую. А устрицы прибывали и прибывали, к старым ракушкам добавлялись молодые, колония становилась всё толще, и выше, и шире. Волны натащили сюда песка и гальки, которые спекались с ракушечной скорлупой, и так образовалась длинная узкая отмель, выступавшая над поверхностью воды. Век шёл за веком, а волны тащили и тащили сюда песок, гальку, ракушки, которые всё новыми слоями ложились поверх устричной колонии. Устрицы в конце концов ушли и создали колонию на новом месте. Но старые ракушки остались. Они спеклись с песком и галькой, образовав устойчивую, плотную структуру, которую в геологии и океанографии называют «бар» или «коса», хотя больше всего это напоминает большую подводную скалу, чем гору рыхлого песка.

Она была там, в ста ярдах от берега, слегка выступая из-под воды. Теперь она называлась скала де Вака в честь испанского конкистадора по имени Альвар Нуньес Кабеса де Вака, который, приплыв сюда в 1528 году из Испании, наткнулся на эту косу, так что в днище корабля образовалась огромная дыра. Корабль стал тонуть, но де Вака вместе со своими людьми, с курами и козами сумел добраться до берега, где его встретили местные жители – люди племени каранкава. Это было почти пятьсот лет тому назад.

Но не каранкава назвали скалу в честь Кабесы де Вака. В конце концов, его корабль стал далеко не первым, получившим пробоину на этом месте. Для каранкава скала оказалась примечательна тем, что здесь было место, где собирались стаи шипохвостых скатов.

И сегодня ночью скаты снова собрались у скалы, как это бывало всегда во время летних полнолуний в течение многих тысяч лет.

Сколько здесь было скатов? Сотня? Тысяча? А может, и больше? Скаты ждали, когда появится луна и её серебристый луч укажет им путь сквозь узкий канал, через Ключ, прямо в самую середину пруда. Его плотное, илистое дно идеально подходило для их целей. Там, меж тонких лезвий травы спартины, что густо растёт на дне, они откладывают яйца. А потом снова устремляются вслед за серебристым лучом в глубокие тёмно-бирюзовые воды залива. Это ритуал, который луна и скаты повторяют на протяжении тысячи, а может, и миллиона лет.

Скаты откладывают яйца в специальных капсулах-оболочках, в мешочках, которые называются «русалочий кошелёк».

Многие считают, что корабль Кабесы де Вака врезался в скалу из-за прелестной русалки, хотя это и не отмечено в вахтенном журнале. Что ж, вполне возможно, учитывая, что история записана в бумагах мореплавателя, которые хранятся в музее Испании целых пятьсот лет – с тех самых пор, как де Вака покинул берега Техаса и вернулся к себе на родину.

На скале Берегиня в последний раз видела свою маму, которая уплывала далеко-далеко при свете миллионов звёзд. Она исчезла так же, как Кабеса де Вака, как племя каранкава.