Курт Сеит и Шура - Нермин Безмен Нермин Страница 9

На следующий день все домашние поднялись за полдень. После сытного завтрака Андрей Боринский повез девушек в госпиталь. Юлиан Верженский выглядел лучше, чем сразу после операции. Ему разрешили покинуть госпиталь через несколько дней. Он с большим удовлетворением смотрел на сиявших красотой и молодостью дочерей, сидевших по обеим сторонам кровати, пока они живо рассказывали ему о своей жизни в доме Боринских. Он не мог говорить, но мог подавать знаки глазами, показывая, что все понимает. После примерно получаса общения доктор объявил, что пациенту нужен отдых, и выпроводил их из комнаты.

Как Сеит и говорил накануне, Валентина собралась нанести визит дальним родственникам в компании дяди Андрея и Петра Боринских. Шура предложила сестре присоединиться к прогулке. Но Валентина решила, что будет приятнее сходить в гости в теплый дом, чем гулять на холоде.

Когда они начали собираться, Шура снова почувствовала, что ей от волнения свело живот. Закружилась голова, так же как накануне. На ней было светло-синее платье, украшенное лентами кремового цвета. Она уложила волосы в шиньон, стянув их такой же лентой. Горничная постучала в дверь, когда она была уже готова:

– Александра Юлиановна, прибыл поручик Эминов…

Шура даже не дослушала остальное. Она выбежала из комнаты, схватив пальто, муфту и маленькую бархатную сумочку. Она зашла в комнату Валентины, быстро поцеловала сестру и почти скатилась по ступенькам. На середине лестницы она увидела Сеита, ожидавшего ее в вестибюле, и приостановилась. Полагается быть спокойной и собранной, подумала она. С ее губ не сходила улыбка. Молодой человек вежливо поцеловал ей руку. Затем, помогая надеть пальто, шепнул ей на ухо:

– Ты такая красивая.

Татьяна и Джелиль уже сидели в экипаже. Они весело приветствовали Шуру. Заняв место рядом с Сеитом, она подумала, что наступает день, который будет лучшим в ее жизни.

С раннего утра шел густой снег. Экипаж проезжал по улицам, на которых выстроились шикарные магазины. Проезжая по Красной площади, Шура вновь восхитилась площадью, покрытой снегом, ярко раскрашенными куполами соборов, часовой башней. Сеит рассказывал:

– Это Успенский собор. Он использовался для коронации царей, был разрушен в 1472-м и перестроен архитектором из Болоньи между 1475 и 1479 годами. Здание византийское по архитектуре, но его купола выполнены в индийском стиле. А сейчас вы видите храм Благовещения с девятью куполами. Он был построен в 1489 году архитектором из Пскова. Лучшие фрески Андрея Рублева находятся здесь. В Архангельском соборе хранятся останки наших царей от Ивана Калиты до Ивана V, включая Бориса Годунова.

Шура забавлялась, слушая пояснения, которые Сеит давал с точностью учителя истории. Некоторых названий она никогда не слышала.

– Это Спасские ворота, один из трех входов в Кремль, ведущих на площадь, которая посередине. Пространство за площадью было одним из первых жилых кварталов в городе. Знаете ли вы, что значит Китай-город?

Они отрицательно покачали головой.

– Это означает крепость. Место, где жили торговцы на севере Москвы-реки, называется Белый город. А Земляной город – на юг от реки. Первый российский университет был построен в Москве в 1755 году…

Они вновь были на Моховой. На мгновение Шуре показалось, что поездка закончена. Ей стало грустно. Внезапно возница повернул на юг через Москву-реку. В этом районе среди больших садов располагались красивые дома. Легкий снег собирался превратиться в метель. Разговор шел легко. Когда они остановились, Татьяна взяла Шуру за руку и сказала:

– Вот, здесь мой дом. Пойдемте, мы приехали как раз вовремя, чтобы посидеть у камина.

Дом Татьяны был небольшим, но очень хорошо и дорого обставленным. Каждая комната привлекала внимание элементами, напоминавшими о балете, которому посвятила свою жизнь Татьяна.

Они выпили вина перед пылающим очагом, затем перешли к обеденному столу, накрытому в той же комнате. Шура больше не стеснялась, она уже привыкла к этим людям. Во время ужина они ближе узнали друг друга. Шура рассказала им о Кисловодске, о своей семье и жизни там. Она чувствовала себя спокойнее, когда рассказывала о себе. Вино лилось рекой. Она не могла соревноваться с другими, но от двух бокалов, которые она выпила, у нее сильно шумело в голове. Дом ее семьи в Кисловодске, ее мать, братья, сестры, отец в госпитале и даже Валентина казались чем-то далеким.

После ужина все перешли в музыкальную комнату. По обеим сторонам камина напротив друг друга стояли два высоких дивана, покрытые темно-красным бархатом. На столике красного дерева посередине комнаты стоял серебряный самовар. Запах свежезаваренного чая заполнил комнату. Татьяна наполнила фарфоровые чашки, села за пианино и начала играть «Половецкие пляски» из «Князя Игоря». Жестокий бой между татарским ханом Кончаком и князем Игорем, песчаные бури Азии и северных степей, восточная чувственность красавиц, пытавшихся соблазнить Игоря, варварская ярость конного боя заполнили комнату. Когда Татьяна закончила играть, все захлопали. Шура была восхищена. Джелиль улыбался:

– Вы знаете, что Татя играет так же хорошо, как танцует?

Они сердечно рассмеялись. Теперь Татьяна играла «Чепчик», веселую народную песню, Сеит и Джелиль подпевали. Ритм песни соответствовал веселому характеру исполнительницы. Тишина установилась в комнате, когда Татьяна заиграла четвертую и последнюю часть «Лебединого озера» Чайковского. Сильные чувства, которые вызывала музыка, слышанная в Большом прошлым вечером, вновь подчинили Шуру своей власти. Она тихо прошла за пианино и остановилась перед стеклянной дверью, выходившей в сад. Высокие деревья, как колонны, казалось, упирались в темные облака. В это время уже было очень темно, а метель лишала возможности разглядеть хоть что-то за деревьями. Кованая ограда сада, большие мраморные цветочные горшки, маленький пруд за стеклом были покрыты снегом. Шура задрожала и обхватила себя руками – так повлияли на нее музыка и вид снаружи. Она обернулась, когда почувствовала прикосновение руки Сеита к своему плечу. Тепло его поцелуя в лоб придало ей уверенности. Она положила голову ему на грудь. Она испытывала те же ощущения, что и при их первой встрече. Судорога внутри, ускоренное сердцебиение, невыразимый восторг – все те же симптомы, предчувствие, что вскоре случится что-то важное и изменит ее жизнь.

Она не заметила, как Татьяна и Джелиль тихо вышли из комнаты. Они с Куртом Сеитом стояли перед окном обнявшись и смотрели, как снег быстро засыпает сад, и каждый из них гадал, каким будет следующее движение другого.

Шура боялась шевельнуться или проронить хоть слово, которое могло бы быть ошибочно воспринято как приглашение. Так что она замерла в его руках.

Сеит думал, как красива, как целомудренна и как неопытна эта девушка. Он тоже застыл, опасаясь испугать ее, опасаясь быть отвергнутым. Некоторое время они наслаждались теплом друг друга в неразделимом объятии, никто из них не шевелился.

У него никогда не было такой безмятежной связи до того, и он не мог поверить, что способен на нее. Что он рассчитывает получить, если соблазнит эту маленькую девочку? С другой стороны, он чувствовал удовлетворение и возбуждение одновременно, когда они были вместе. Это сочетание было новым для него. Внезапно он захотел обнять ее крепче, покрыть ее лицо и волосы поцелуями. А она знала, что больше не может сопротивляться страсти, которую видела в его глазах, и покорно закрыла глаза, приглашая Сеита прижаться к ее слегка приоткрытым губам. Вкус ее спелых ненакрашенных губ, жаждавших поцелуя, но слишком боявшихся, чтобы ответить, усилил его желание. Его руки, которые до сих пор держали ее ласково, сейчас начали блуждать по ее платью, открывая изящные и тайные изгибы ее стройного тела. Он поднял ее на своих сильных руках, а она повисла в его объятиях, обвив руками шею и положив голову ему на плечо, боясь даже глядеть вверх. Обнимаясь, они подошли к дивану.