Скажи, что будешь помнить - Кэти Макгэрри Страница 9

– Спасибо.

– Пожалуйста. Но многого не ожидай. Шансов на победу мало.

Мне уже спокойнее, и даже не тянет оглядеться, поискать глазами преследователей. Наверняка они где-то поблизости. Хищники от добычи так легко не отказываются.

– Они справа от нас, – словно в ответ на мои мысли говорит он. – Возле киоска с попкорном. Но ты на них не смотри, не дай им удовольствия думать, будто у них есть над тобой власть.

– Нет у них надо мной никакой власти.

– Хорошо. – Он кладет на прилавок пять долларов. Работник аттракциона долго смотрит на него, потом долго смотрит на меня, будто мы участники некоего древнего научного эксперимента, и наконец кладет на прилавок три мяча.

Мы – разные. Совершенно. Почти противоположности. Общее, насколько я успела заметить, лишь то, что мы примерно одного возраста и оба обуты. У меня сандалии, у него потертые армейские ботинки. На нем мешковатые рваные джинсы и белая футболка, на мне – отглаженные шорты-хаки и обтягивающий голубой топик. Мои сережки с брильянтами и золотой браслет с подвеской-сердечком против его черного ремня с металлическими заклепками и серебряной цепью, удерживающей бумажник в кармане.

Посмотреть со стороны, у меня должно быть больше общего с теми лузерами, но с этим парнем мне легко и приятно.

– Как тебя зовут?

Он бросает мяч, и предсказание сбывается. Бросок невероятной силы и столь же неточный. Мяч глухо ударяет в черную штору и падает на пол.

– Дрикс.

– Дрикс? – повторяю я недоверчиво. Наверняка ослышалась.

– Дрикс. Сокращение от Хендрикс. Как Джими Хендрикс.

– Круто. – И вправду круто.

Жду, что он спросит, как зовут меня, но он спрашивает о другом.

– Ты здесь одна?

Он бросает второй мяч и на этот раз попадает – одна из трех бутылок падает на землю.

– Нет. С родителями. Мы встречаемся в конференц-центре. А ты? Где те ребята, которые были с тобой? Или ты сейчас один здесь?

– Да, но нет. – Дрикс отводит руку назад, бросает мяч, и мое сердце воспаряет с мыслью о победе. Но улетает только одна бутылка, остальные как стояли, так и стоят.

Он поворачивается в мою сторону, но взгляд скользит над моим плечом и прыгает влево. Потом возвращается, останавливается на мне, и Дрикс поднимает брови.

– Вроде бы ушли.

Замечательная новость, но в голове у меня застрял его ответ, «да, но нет». А если честно, я не могу выбросить из головы самого Дрикса. Он – миллион вопросов без единого ответа, и меня просто душит любопытство.

– Родители не слишком рады, что я болтаюсь одна в парке, но кто же мог представить, что все так вот повернется. А всего-то поиграла в «Прибей Крота».

– И побросала мяч.

– И побросала мяч. Какие тут могли быть проблемы?

Действительно, никаких.

– Элли! – Я и рада увидеть Эндрю – привстав на цыпочки, он вертит головой над толпой, – и в то же время разочарована. Не так часто, как хотелось бы, выпадает случай остаться одной. Не так часто удается исследовать новые места и понаблюдать людей без того, чтобы кто-то вертелся рядом. А уж о том, чтобы познакомиться с таким, как Дрикс, и речи быть не может.

– Элли! – снова зовет Эндрю. Я машу ему, надеясь выиграть несколько секунд, и он машет в ответ, показывая, что мне нужно идти к нему. Меня это вполне устраивает.

– Твой друг? – спрашивает Дрикс.

– Да, но нет, – отвечаю я его же фразой. Эндрю на несколько лет старше, и он скорее друг семьи, чем лично мой. Родители считают, что без няньки мне не обойтись, но не объяснять же это Дриксу.

Губы у Дрикса растягиваются. Уголки моих тоже ползут вверх.

– Ты улыбнулся уже в третий раз. Достижение, достойное Книги рекордов Гиннесса.

– Мне понравился твой ответ.

– Просто я креативная.

Он хмыкает, и этот звук нравится мне даже больше, чем его улыбка. Поддаю ногой камешек и, набравшись смелости, встречаю его взгляд.

– Спасибо за помощь.

– Без проблем.

Жду. Времени у меня немного. Ну спроси же, спроси, как меня зовут. Спроси номер телефона. Я назову и то и другое – секундное дело.

– Мне пора.

– Приятно было познакомиться, – говорит он голосом, словно созданным нарочно, чтобы пленять с изощренной жестокостью невинные сердца.

Адреналин несется по венам, потому что если я сделаю это и нарвусь на отказ, то можно будет вытатуировать на лбу большое жирное «Л» и умереть от унижения.

– Если хочешь, я дам тебе мой номер, или ты можешь дать свой… если хочешь. Вдруг поболтать захочется или… погулять. Меня, между прочим, зовут Элль.

Дрикс трет затылок, как будто я поставила его в неловкое положение, и я действительно начинаю подумывать о том, чтобы отползти в сторонку и умереть. Меня отвергли.

– Слушай… – Он колеблется, и меня вдруг охватывает какая-то болезненная, до тошноты, горячка. – Я серьезно говорил. Ты не в моей лиге. И ты, чего доброго, можешь решить, что я хороший парень лишь на том основании, что я пришел тебе на выручку.

А еще потому, что он потратился, чтобы дать ребенку выиграть, но эй… кто тут ведет счет?

Я. Я веду счет.

– Меня год не было дома, я только что вернулся, и мои интересы ограничиваются дружбой. Не хочу, чтобы ты думала, будто я только ради твоего номера вмешался. Все не так. Я потому вмешался, что не все парни такие вот придурки.

Сердце тает уже не только от голоса, но и от слов, и надо же – ему не нужен мой номер. С другой стороны, все могло быть хуже.

– Идем, Элли, – сложив ладони рупором, зовет Эндрю.

Время утекает тоненькой струйкой в песочных часах.

– Ладно… – Я пытаюсь с честью выйти из положения. – Спасибо, что помог… в обоих случаях.

Дрикс наклоняет голову, и глаза его теплеют, взгляд смягчается, а я уже готова растечься лужицей по земле.

– Всегда пожалуйста.

Ну почему в мире не миллион таких парней? Вот хороший пункт для папиной политической программы: воспитать больше джентльменов.

Дрикс поворачивается и уходит. А я стою на месте, словно вросла ногами в землю, потому что это не может вот так вот кончиться. Некоторые ждут такого момента всю жизнь, и я хочу растянуть его еще немного.

На этот раз он хотя бы оглядывается через плечо. Я улыбаюсь. Он улыбается. Эта улыбка у него уже четвертая. Наверное, такой у меня талант. Вздыхаю и тоже ухожу.