Магия любви - Барбара Картленд Страница 9

Граф передал поводья груму и лишь потом ответил:

— Я привез мадемуазель Крэнлей.

— Я так и подумала, — сказала мадам Буассе изменившимся голосом, — когда посланный экипаж прибыл без нее.

Из этого разговора Мелите стало понятно, что, хотя граф и намеревался встретить гувернантку, приехать в поместье она должна была вместе со своими вещами в грузовом экипаже.

Мадам Буассе впервые взглянула на Мелиту, когда та вышла из коляски и поклонилась ей.

— Это вы — мисс Крэнлей? — сурово спросила она.

— Да, мадам.

— Но это невозможно! Вы слишком молоды, чтобы быть гувернанткой. Это просто смешно!

Выражение лица мадам Буассе напомнило Мелите мачеху. Девушка засомневалась, сможет ли она найти нужные слова для оправдания своей молодости.

— Ты, кажется, говорил, что леди Крэнлей нашла женщину подходящего для этой работы возраста, — обратилась мадам Буассе к графу.

— Я полагаю, дорогая моя Жозефина, что нам лучше поговорить об этом в доме, если это вообще стоит обсуждать, — примирительно ответил граф.

— Это обязательно следует обсудить, — резко сказала мадам Буассе и направилась в дом.

Мелита с любопытством озиралась по сторонам. Большая комната, в которую они вошли, служила гостиной, диваны и кресла здесь были обтянуты узорчатой шелковой тканью, стены пестрели множеством картин. Орнамент на стенах очень понравился Мелите, а севрский фарфор и столики времен Людовика XIV, придававшие комнате неповторимое изящество, и вовсе очаровали ее. Большие окна были без стекол, но с массивными деревянными ставнями, которые закрывались лишь при очень сильном ветре.

Мелите захотелось поделиться своими впечатлениями с графом, но гнев мадам Буассе был слишком очевиден. Она выговаривала графу пронзительным от возмущения голосом:

— Неужели ты не понимаешь, Этьен, что приезд этой девочки смешон и нелеп? Как она может быть хорошей гyвepнaнткoй. Разве ее мы ждали.

— Я беседовал с мадемуазель Крэнлей, — ответил граф холодно, — она очень образованна и может заниматься с детьми гораздо старше Роз-Мари.

Мадам Буассе издала странный звук, вместивший в себя разочарование и раздражение одновременно, затем грубо сказала:

— Не могу понять, почему леди Крэнлей решила прислать нам столь юную особу. Она, должно быть, сумасшедшая!

— Леди Крэнлей — мачеха мадемуазель, — сказал граф, прежде чем Мелита успела что-то ответить, — и поскольку мадемуазель — дочь сэра Эдварда Крэнлея, юный возраст отнюдь не умаляет ее способностей.

Мадам Буассе враждебно оглядела Мелиту с ног до головы.

— Теперь я понимаю, Этьен, почему ты оказал нам честь своим приездом, — сказала она недобро.

Граф сделал вид, что не слышал ее замечания, и обратился К Мелите:

— Мне хотелось бы, мадемуазель, чтобы вы прошли наверх и познакомились с моей дочерью.

Бросив опасливый взгляд на мадам Буассе, Мелита вслед за графом вышла из гостиной и оказалась в холле, откуда резная деревянная лестница вела на второй этаж.

Ступени не были покрыты ковром, и Мелите показалось, что, пока они поднимались, оставив мадам Буассе молча наблюдать за ними снизу, шаги их звучали неестественно громко. Только оказавшись наверху, Мелита осмелилась тихо произнести:

— Моя мачеха поступила нехорошо, не сообщив вам правду обо мне. Вы могли бы написать, чтобы я не приезжала.

— Разве вы не поняли, что я очень рад вашему приезду, — возразил граф. — И я уверен, что Роз-Мари будет довольна.

Они дошли до конца коридора, и граф открыл дверь в большую комнату, которая, как показалось Мелите, была вся заставлена всевозможными дорогими игрушками. Здесь были куклы и плюшевые медведи, мячи, кубики и скакалки, искусно сделанный кукольный дом и, конечно же, лошадь-качалка. За столом сидела маленькая девочка, которую кормила темнокожая служанка. Взглянув на стоявших в дверях, она вскрикнула от радости:

— Папа! Папа!

Девочка вскочила со стула и бросилась к отцу. Он подхватил ее на руки, и она принялась целовать его так исступленно, как будто боялась, что никогда больше не увидит.

— Ты вернулся! — бормотала она между поцелуями. — Ты вернулся, папа!

— Да, я вернулся, — ответил граф, — и кое-кого привез специально для тебя, и я знаю, что этот «кто-то» тебе очень понравится.

Не выпуская из объятий отца, она посмотрела на Мелиту. Девочка оказалась очень хорошенькой шатенкой с карими глазами.

— Кто это? — спросила она.

— Это мадемуазель Крэнлей — она будет заниматься с тобой, Роз-Мари, и научит многим вещам, которые тебе следует знать.

— Это та самая гувернантка, о которой мне говорила кузина Жозефина?

— Да, это гувернантка, — подтвердил граф.

— Но кузина Жозефина сказала, что она будет старая и очень строгая и будет заставлять меня делать то, что мне не нравится.

— Скоро ты поймешь, что мадемуазель научит тебя многим интересным и новым вещам, о которых ты никогда и не слышала, — пообещал граф.

Мелита улыбнулась мрачно взиравшей на нее девочке. Граф, по-прежнему державший Роз-Мари на руках, переглянулся с негритянкой, поднявшейся из-за стола, где они с девочкой до этого пили чай.

— Как ты, Эжени? — спросил он.

— Хорошо, мастер, спасибо вам.

— Вот и славно! Я хочу, Эжени, чтобы ты помогла мадемуазель Крэнлей и все ей здесь показала.

— Я помогаю мадемуазель, — ответила Эжени и посмотрела на Мелиту.

— Большое вам спасибо, — сказала Мелита, — вы очень добры.

С этими словами она протянула негритянке руку. На секунду замерев от изумления, Эжени взяла руку Мелиты, одновременно сделав реверанс.

— Какая милая комната, — воскликнула девушка, — я никогда не видела столько игрушек!

— Ты привез мне подарок, папа? — спросила Роз-Мари.

— Сегодня — нет, — ответил граф, — а впрочем, привез, мы будем звать его «мадемуазель Крэнлей»!

— Это смешной подарок, — засмеялась Роз-Мари, — и очень большой!

— Ты скоро поймешь, что с ним не будет скучно, — добавил граф. — Мадемуазель умеет играть на фортепиано, и я совершенно уверен, хотя и не спрашивал об этом, что она прекрасно танцует.

— Я люблю танцевать, — заявила Роз-Мари, — но терпеть не могу упражнения. Они скучные, очень скучные!

В дальнем конце классной комнаты Мелита заметила фортепиано и направилась к инструменту, отметив про себя, что он, очевидно, сделан хорошим мастером.

— Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я тоже терпеть не могла упражнения, — сказала она, — но я постараюсь объяснить тебе, как их можно делать совсем по-другому.