Лорды Белого Замка - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 9

Фульк догнал его.

– Что ты там прячешь? – Он попытался схватить щит. – Отдай.

Жан неохотно отдал ему оружие.

– Эй, приятель, не кипятись понапрасну. – Он предостерегающе положил руку Фульку на рукав.

Тот молча разглядывал щит, который сегодня днем так бережно полировал. Гладкую крашеную кожу несколько раз проткнули ножом, полностью изрезав герб. Злоба, с которой втыкали нож, была столь велика, что иной раз он проникал аж до деревянной основы.

Гнев нарастал внутри огромным красным пузырем, стучал в глазницы. Ненависть ослепляла Фулька, но он понимал, какие чувства руководили принцем Иоанном. Уничтожить герб значило оскорбить не только самого человека и даже всю его семью, но весь род, включая покойных предков.

– Да не переживай ты так, оно того не стоит, – сказал Жан, переводя взгляд с Фулька на щит и обратно. – Мы попросим кого-нибудь из оружейников натянуть новую кожу, никто потом и не отличит.

– Я отличу, – проговорил Фульк дрожащим от ярости голосом. – Это главное.

– Слушай, нам пора возвращаться в дом моего господина. Мы и так уже достаточно рискуем.

Несколько секунд Фульк смотрел на него бессмысленным взглядом, а потом усилием воли взял себя в руки. На негнущихся ногах он прошел в соседний зал, крепко зажав в кулаке ремень щита. И вдруг остановился, словно гончая, почуявшая добычу. Там король Генрих беседовал с группой офицеров и придворных. А рядом с ним стоял принц Иоанн, довольно бледный, но в остальном целый и невредимый.

– Эй, не делай глупостей, – чуть слышно шепнул Жан. – Тебе что, жить надоело?

Фульк не мог унять дрожи. Он с трудом сдерживал гнев и от напряжения, казалось, мог вот-вот взорваться.

– Я убью его, клянусь! – процедил он.

Взгляд Фулька был острым, словно копье, и, видимо, Иоанн его почувствовал, поскольку вдруг повернул голову. Взгляды их скрестились, словно у противников на поле битвы. Принц что-то вполголоса проговорил отцу, поглощенному разговором с Ранульфом де Гланвилем.

С выражением досады на лице Генрих склонил к сыну ухо, а затем тоже посмотрел на стоявшего на другом конце комнаты Фулька. Ранульф де Гланвиль заложил руки за спину и нахмурился.

– О Господи! – в ужасе пробормотал Жан, когда Генрих согнутым пальцем поманил к себе Фулька.

Тот сглотнул, но скорее в попытке сдержать ярость, а вовсе не потому, что испытал трепет при приближении к августейшей особе. Он решительно подошел к группе людей: высоко подняв голову и держа щит напоказ, чтобы продемонстрировать Иоанну, что знает о содеянном. Только приблизившись к королю, Фульк почтительно преклонил колено и склонил голову. Черные волосы упали ему на лоб.

– Встань! – приказал Генрих.

Фульк поднялся и сразу оказался на голову выше своего суверена. Король был коренастый, среднего роста. Его некогда огненно-рыжие волосы с годами сделались песочными с серебряной проседью, и стоял Генрих ссутулившись, будто бремя королевской власти тяжело давило ему на плечи.

– Ростом ты пошел в своего деда, де Динана, – заметил Генрих, чуть прищурившись. – И кажется, также унаследовал от него способность навлекать на себя неприятности. Мой сын заявляет, что ты пытался его убить. Что можешь сказать в свое оправдание?

Многочисленные истории про Джоселина де Динана Ламборнского, дедушку Фулька по материнской линии, по большей части были легендами и рассказывались с гордостью. Фульк так кипел от гнева и негодования, что не мог уронить честь предка. И потому прямо ответил на вопрос короля, заявив:

– Ваш сын, сир, напрасно обвиняет меня, ибо на самом деле первый удар нанес он. – И Фульк поднял руку к распухшему носу и отекшим глазам.

Иоанн из мертвенно-бледного стал пунцовым.

– Ты жульничал и вел себя дерзко! – прорычал он.

– Я никогда в жизни не жульничал, – отрезал Фульк. – Его высочество говорит о дерзости, но умалчивает об оскорблении, которое он мне нанес!

Он продемонстрировал Генриху и придворным испорченный щит.

– Ты пытался меня убить! – прошипел Иоанн. – Ты в припадке ярости швырнул меня о стену!

Его взгляд метался по лицам стоявших вокруг баронов, ища сочувствия, и просветлел, остановившись на Ранульфе де Гланвиле:

– Милорд, вы видели все собственными глазами!

– Я видел лишь последствия, – спокойно возразил де Гланвиль. – И, откровенно говоря, сомневаюсь, что Фульк Фицуорин и впрямь намеревался убить вас. Это было бы глупо с его стороны, а глупцом этого парня назвать нельзя, хотя он часто бывает безрассуден и вспыльчив.

Фульк бросил на де Гланвиля благодарный взгляд.

– Я всего лишь защищался, – твердо сказал он. – Милорд Иоанн первым ударил меня по лицу шахматной доской, и мне пришлось остановить его, чтобы он не ударил снова.

– Ах ты, вонючий ублюдок, ты все выду…

– Придержи язык! – отрезал Генрих, поворачиваясь к сыну. – Сколько я тебя знаю, ты вечно затеваешь ссоры по самым ничтожным поводам. Если даже Фульк и причинил тебе вред, то подозреваю, ты сам его спровоцировал. И впредь обращайся ко мне, когда будешь искать справедливости, а не попустительства. – Он повернулся к юстициарию. – Ранульф, поучите моего сына владеть собой. Если для усвоения урока потребуется применить ремень с пряжкой, я не стану возражать.

Де Гланвиль поднял бровь, не утратив невозмутимости:

– Да, сир.

Иоанн побелел как полотно.

– Папа, ты не можешь!.. – В его голосе боролись негодование и мольба.

Генрих обнял Иоанна за плечи:

– Ты мой младший сын. – Сейчас король говорил устало. – Однажды, и довольно скоро, тебе придется принять на себя владение этими землями, но как я могу возложить на тебя обязанности правителя, если ты, даже играя партию в шахматы, умудряешься затеять свару?

Иоанн отшатнулся от отца.

– Может быть, если бы ответственность лежала на мне уже сейчас, мне не пришлось бы ссориться из-за шахмат, – злобно произнес он и, гневно метнув в сторону Фицуорина многообещающий взгляд, зашагал в сторону своих покоев.

Фульк, чувствуя себя донельзя неловко, смотрел в пол и ждал от короля разрешения уйти, а также, возможно, и приказа о своей порке. Приступ гнева прошел, и сейчас его ноги были ватными, а боль на лице с новой силой дала о себе знать.

Генрих тронул изуродованный щит.

– Отнеси щит в оружейную мастерскую, пусть им там займутся, – сказал он. – Счет за ремонт пришлешь лорду Иоанну.

– Благодарю вас, сир, но я в состоянии заплатить за починку сам.

– Смотри, Фульк Фицуорин, как бы однажды твоя непомерная гордость не сослужила тебе плохую службу, – предостерег его Генрих.

Фульк склонил голову, и король удалился. Де Гланвиль остался.