Аромат лотоса - Лора Бекитт Страница 9

Ила хлопнула в ладоши.

– Отлично, Амрита!

Рядом с наставницей стояла другая девушка – с гладким и нежным, как лилия, лицом, с полными алыми губами, густыми, черными как ночь волосами, страстно сияющими глазами. Это была Тара, лучшая из юных танцовщиц, тринадцатилетняя красавица, обещавшая затмить самых известных и дорогих де вадаси храма Шивы.

Как и подруга, Амрита с честью выдержала испытание. Хра мовый танец стал ее жизнью; с некоторых пор ей чудилось, будто она способна станцевать над пропастью, не боясь сорваться с высоты, – таким послушным и легким казалось девушке собственное тело.

Обучение закончилось. Теперь танцовщицам предстояло самостоятельно совершенствовать свои умения. Одна за другой девочки проходили посвящение и становились «женами бога». Некоторые подробно рассказывали, как происходил обряд, другие предпочитали молчать. Иные шли на это с готовностью и любопытством, другие испытывали нерешительность и страх.

Жрецы приводили девочку в храм, к алтарю, где совершали несложный ритуал. Потом она следовала в брачные покои, чтобы впервые познать своего «мужа». На брачном ложе бога Шиву обычно заменял один из жрецов или человек, хорошо знакомый с храмовыми порядками. Изредка такое право покупал богатый жертвователь.

Посвященных можно было легко отличить по тали, витому шнурку на шее, знаку замужней женщины, и особым рисункам на теле. Став «женами бога», юные танцовщицы поступали в распоряжение немолодой девадаси по имени Хемнолини: она читала им «Камасутру» и обучала искусству любви. Истинная цель обучения состояла в том, чтобы, отдаваясь паломникам, исполняя их сокровенные желания, девушки не думали, будто занимаются чем-то постыдным, а были уверены в том, что служат Шиве.

Постигнув тайны чувственной страсти, девадаси заставляли своих поклонников платить за любовные утехи немалые суммы, из коих сами не получали ни рупии. Храм обеспечивал их одеждой, украшениями, едой. Они не имели права покинуть его территорию без разрешения верховного жреца, не могли выйти замуж.

Любовные связи между девадаси и служителями храма были строго запрещены, хотя, случалось, высшие жрецы проводили ночь с понравившейся девушкой.

Хотя Амрита еще не стала «женой Шивы», она уже знала о том, что ее ждет. Когда лингам соединяется с йони, из глубины вселенского пространства в человеческий мир льется поток животворящей энергии и наполняет его собой подобно тому, как ветер наполняет паруса. Этот таинственный ритуал порождает божественную свободу и сопровождается бесконечным блаженством.

К тринадцати годам Амрита настолько сроднилась с храмом, что не мыслила жизни вне его стен. Родители так и не приехали. Вероятно, они позабыли о ней, и постепенно она тоже начала забывать отца, мать, сестер, братьев и родной дом. Ей предстояло сделаться девадаси, и она думала об этом как о своей судьбе.

Тара неистово желала пройти посвящение: в последнее время она говорила и думала только об этом и втайне завидовала подругам, которые уже стали «женами бога». Когда день посвящения был назначен, она дрожала от предвкушения и исступленно готовилась к обряду.

В отличие от подруги Амрита не стремилась поскорее начать новую жизнь. Она бессознательно лелеяла и берегла остатки уходящего детства. Полная сомнений и смутных опасений, девушка взяла с Тары слово подробно рассказать о том, как происходило ее посвящение в девадаси.

Ожидая возвращения подруги, Амрита грустила. Неожиданно комната, которую она делила с другими юными танцовщицами, показалась ей незнакомой, чужой. Здесь они с Тарой предавались грезам, их сердца оживляли горячие стремления и пылкая девичья вера в грядущее счастье. Здесь переживали огорчения и неудачи, делились секретами и поверяли друг другу мечты. Когда подруга вернется, она уже будет принадлежать к взрослому миру. Детство останется позади.

Девочки убежали примерять новые сари. Они звали Амриту с собой, но она не пошла, решив во что бы то ни стало дождаться Тару.

Услышав знакомые шаги, девушка с радостью поднялась навстречу.

Тара вошла на негнущихся ногах, медленно пересекла комнату и опустилась на циновку. Ее волосы разметались по плечам, взгляд остановился, лицо походило на маску. На шее красовался витой шнур. Обряд посвящения в девадаси состоялся.

Тем не менее что-то было не так.

Амрита не осмеливалась задавать вопросы и только смотре ла с сочувствием и тревогой.

Тара свернулась клубочком и долго молчала. Амрита не вы держала и осторожно погладила подругу по плечу.

– Не понимаю, – глухо произнесла Тара, – как он мог меня предать?!

– Кто? – прошептала Амрита.

– Камал.

Девушка все поняла.

– Ты думала, это будет он?!

– Да. Он, изображающий бога Шиву, знающий, как сильно я его люблю!

Амрита на мгновение задержала дыхание.

– Быть может, он… не знает, что ты его любишь?

Тара посмотрела на нее огромными, полными страдания глазами.

– Не знает?!

– Мне кажется, он одинаково относится ко всем девушкам, – робко произнесла Амрита.

– Неправда, – упрямо возразила подруга. – Он всегда выделял меня среди остальных!

– Потому что ты лучшая из танцовщиц, а вовсе не потому, что…

– Полагаешь, он любит другую? – с мрачной усмешкой перебила ее Тара.

– Я думаю, он любит… Шиву.

Тара села и обняла колени. Ее глаза, глаза взрослой женщины, были сухими – в них пылал темный огонь.

– Я всегда знала, что ничто не может помешать нам быть вместе. Он танцовщик от бога, и я тоже. Мы оба подкидыши и не знаем, к какой касте принадлежим. Даже если я неприкасаемая, а он брахман или наоборот, это не будет служить препятствием. Днем мы могли бы танцевать во славу Шивы, а по ночам – предаваться любви.

– Это запрещено.

– Если быть хитрыми и осторожными, можно сохранить отношения в тайне.

– Ему двадцать лет, а тебе всего тринадцать. Быть может, он по-прежнему видит в тебе маленькую девочку?

Тара рассмеялась зловещим, мстительным смехом.

– Теперь-то я женщина!

Они долго молчали. Потом Амрита несмело спросила:

– Кто… это был?

– Жрец. Виджай. Я настолько растерялась, увидев его, что мне изменили и разум, и выдержка. Виджай велел мне вдыхать какой-то дым, по-моему, это были одурманивающие благовония, но я была так испугана и взволнована, что они не подействовали. Когда он дотронулся до меня, я закричала и начала вырываться. Ему пришлось держать мои руки, он сильно разозлился и даже ударил меня. Потом я поняла, что, если убегу от него, со мной все будет кончено: меня выгонят из храма и я никогда не стану девадаси. Я заставила себя покориться и лежать смирно. Это было ужасно, просто ужасно, Амрита! «Лингам в йони», – она горько усмехнулась, – хуже этого ничего нет!