Летний понедельник - Люси Уокер Страница 9

— Давай сигареты, — приказал он, мотнув головой в сторону буфета.

Денни отодвинула стул и ужасно удивилась, когда ее ноги без всяких выкрутасов донесли свою хозяйку до буфета. Она медленно выдвинула ящик и вытащила сигареты.

Эта задняя дверь…

Но она не могла решиться! Надо еще веранду пересечь… и тропинку… и двор, на котором ни кустика. Денни размышляла о бегстве как о чем-то несбыточном и, после того как вытащила сигареты и задвинула ящик, снова пересекла кухню и взяла с полки над плитой коробок спичек.

Правая рука с ружьем следовала за ее передвижениями.

— Да положи ты эту чертову пушку! — взвилась вдруг Денни и бросила сигареты со спичками через стол. — Я тоже поесть хочу. Остывает ведь. Я не меньше тебя проголодалась. Я сегодня всего три поганые чашки кофе с утра выпила да две чашки чаю днем…

Хоть он не отложил ружья и не расслабился, Денни села, взяла нож, вилку и начала есть.

Он наблюдал за ней, как кот за мышью. Денни ритмично жевала, с вызовом глядя на него.

— В горшке еще есть, если хочешь. Угощайся, — сообщила она, удивившись злости, пропитавшей голос. Да кто он такой, в конце концов? Маленький несчастный гермафродит. Это слово, запрещенное в приличном обществе, в ее семье и среди ее друзей вокруг залива, согрело ей душу. Она произнести-то его толком не умела и все же почувствовала несказанное облегчение. Она показала кукиш тому страху, который внушал ей незваный гость, снова ощутила, как жизнь вливается в ее тело. Она высокая и сильная, и — да! — она по-своему красива. И у нее в запасе целый арсенал женских уловок — судьба не обделила ее этим даром. Она многого добилась: разработала землю, заставила ее цвести. И теперь сидит под дулом ружья напротив трусливого розовощекого выскочки!

— Сам накладывай, — повторила она.

— Я уже два дня ничего не ел, если не считать тот хлеб на твоей веранде… — пожаловался он. — Не могу больше, а то заворот кишок случится.

— Тогда прикуривай. И можешь положить пушку. Я не собираюсь бежать.

— А ты и не сможешь, — нагло заявил он.

— О’кей, не смогу, — согласилась Денни. — Как только доем, заварю чаю.

Он снова отодвинул свой стул к стене. Ружье на коленях, глаз с Денни не спускает, а сам чиркает спичкой, одной рукой вытаскивает из пачки сигарету, сует в рот и прикуривает.

— Тебя как зовут? — выпустил он кольцо дыма.

— Денни.

— О’кей, Денни. Можешь курить. — Он бросил сигареты и спички через стол. Они ловко пролетели разделявшее их расстояние и остановились друг за другом в пяти сантиметрах от ее тарелки.

Движения его были быстрыми и точными. Денни заметила, какие у него длинные тонкие пальцы, но сила в них — немереная. У него имелся целый набор всевозможных жестов. Хватило бы на особый язык. И жесты эти были плавными, изящными, словно у танцора балета. И в то же время в них чувствовалась скрытая мощь.

Может, именно так он и…

Денни снова охватил ужас. Ее замутило. Захотелось нагнуться и стошнить на пол. Но вместо этого она поднялась и направилась к плите, повернувшись спиной к Джеку Смиту. Достала с полки заварку, заварочный чайник и начала готовить чай.

— Где ты был, когда я вернулась домой? — спросила она не оглядываясь.

— В саду.

— Не в буше? — Денни удивилась, но вздохнула с облегчением. Она не могла примириться с мыслью, что буш, ее буш, способен укрыть преступника.

— Нет, — усмехнулся он. — Именно там меня и стали бы искать. Там я бы оставил массу следов. Педики недоделанные. Если есть буш, им и в голову не придет поискать в саду.

— Так, значит, ты был здесь вчера, когда полиция приезжала? — Денни даже про страх свой забыла и про злость тоже и с искренним изумлением уставилась на него.

— Ага. В саду. Лежал в грядках с горохом. Наблюдал за ними.

— Вот это выдержка!

Он осклабился. И вдруг глумливая усмешка покинула его лицо, и он стал похож на милого мальчика, если не принимать во внимание безвольный подбородок.

— Я слишком умен, чтобы лезть в буш, — самодовольно заявил парень. — Все эти тупоголовые болваны только и твердят: буш, буш, он прячется в буше. — Он взмахнул левой рукой в изящном балетном жесте и, передразнивая диктора, процитировал: — «Сегодня утром полиция двинулась на поиски в район восточных Холмов. Вчера вечером на Каламунде был взломан магазин, а с Рейлвей-Парад, что на Крыжовенном холме, угнали автомобиль. Посему полиция считает, что мужчина, которого разыскивают для дачи показаний по делу об убийстве Ситон, прячется в буше».

— Это правда? — удивилась Денни. — Ты действительно вломился в магазин? И украл машину?

Выражение глаз Джека Смита неуловимо изменилось. Из небесно-голубых ирисов они вдруг превратились в холодные агаты.

— Враки. Я за собой следов не оставляю. Это все копы. Если они взяли тебя за что-то, то, уж будь спок, повесят всех собак, какие есть. Им без разницы, кто спер эту колымагу, кто взломал магазин… это сделал я, и точка. Уловила? Что бы теперь ни случилось, во всем буду виноват я. Понятно тебе?

Временами его странным образом сносило с нормального литературного языка на жаргон. У Денни вложилось впечатление, что его натуре была ближе первая манера разговора, манера образованного человека. Вторую он подхватил гораздо позже. От товарищей? Из фильмов? Из дешевых детективов?

Денни поставила чайничек на стол, принесла, чашки и блюдца. Налила в обе чашки молока. И в то же время пыталась переварить его слова.

— Откуда тебе известно, что передают по радио? Он полез левой рукой в карман и вытащил на свет божий транзистор. Наклонился, перегнувшись через ружье, и поставил его на пол. Не сводя глаз с Денни, настроился на волну, ловко орудуя длинными изящными стальными пальцами. По кухне поплыл популярный мотивчик. Джек Смит убавил громкость. Потом выключил приемник.

— Откуда это у тебя?

— Спер. Ты ведь так думаешь, да? Ты такая же, как все. — В голосе его послышались горькие нотки. — Все, что у него есть, он спер. Ни дня в жизни не проработал, да? — Он и думать забыл про ружье, и теперь его правая рука выписывала в воздухе жесты, на которые не скупились гангстеры в низкопробных американских боевиках. — Вот так вот! — Он снова уцепился за ружье и сдвинул его на дюйм.

— Я ничего о тебе не знаю, как я могу думать, что ты украл его? — Денни разлила чай и толкнула одну чашку на дальний конец стола, к Джеку Смиту. — Выпей чаю.

Она вытащила пару сигарет и отправила пачку вслед за чашкой. Повернулась лицом к плите и взяла с полки еще один коробок спичек. Денни слышала, как парень поднялся и шагнул к столу за чашкой. На спине у нее снова начался парад муравьев. Развернувшись, она увидела, что он подобрал сигареты и спички и положил их на край блюдца, словно печенье. Он снова сидел на стуле у стены, чашка в одной руке, ружье в другой.