Милое коварство - Светлана Лубенец Страница 9

Однажды, зайдя после вечерней лепки Колобков в продуктовый магазин, Анна Сергеевна увидела там Диму, который в составе веселой группы студентов и студенток покупал в винном отделе алкогольные напитки. Отоварившись, Дима пошел прямо на остолбеневшую Анну Сергеевну, одной рукой обнимая бутылку портвейна, другой – белокурую прелестницу в очень модной серебристой коротенькой курточке. Увидев ту, с которой в этом месте никак не собирался встречаться, Дима улыбаться перестал, чуть оттолкнул от себя прелестницу в серебристой курточке и, взяв Анну Сергеевну под локоток, отвел ее к окну.

– Аня… – начал он. – Я зайду… Потом… Позже… думаю, что завтра… Мы, понимаешь, сегодня зачет скинули… Труднейший… Ты даже не представляешь, чего это стоило… В общем…

Анна Сергеевна вырвала свою руку из его пальцев и, стараясь не дрожать голосом, сказала:

– Перестань, Дима. Я же тебе не жена. Ты вовсе не должен передо мной оправдываться.

– Да… – явно обрадовался он. – Это хорошо, что ты сама все понимаешь… Ну… я тогда пошел… да?

– Конечно, – согласилась она.

Артемов не пришел к ней ни завтра, ни через месяц. Анна Сергеевна поняла, что его мать, Ольга Константиновна, по большому счету, была права. Когда неопытный юноша первый раз попадает в постель, ему и впрямь кажется, что он полюбил. Когда же разнообразные постели становятся обычной составляющей частной жизни мужского индивидуума, слово «любовь» сознательно изживается из лексикона, как сама любовь – из души. Анна Сергеевна запретила себе плакать. Она лепила и лепила Колобков до тех пор, пока не вышла на пенсию директриса, которая велела ей уволиться из той самой школы, где она познакомилась с Артемовым. Анна Сергеевна, конечно, и не узнала бы, что она ушла, если бы случайно не встретилась в автобусе с Лидией Гавриловной, которая в той же самой школе преподавала математику.

– Слушай! – схватила ее под руку темпераментная Лидия Гавриловна. – Бросай своих любителей колобковой лепки и дуй к нам! Ты даже не представляешь, до какой степени у нас не хватает русаков! Пятиклашкам преподают десятиклассницы! Срамота! Тебя непременно возьмут!

– Меня не возьмут, – вздохнула Анна Сергеевна. – Ты же знаешь…

– Брось! Кто сейчас вспомнит Диму Артемова! Хотя, конечно, он был хорош!!! – И Лидия Гавриловна хитро подмигнула.

В общем, Анну Сергеевну действительно взяли. Пластилиновые Колобки канули в Лету. Лидия Гавриловна постепенно сделалась лучшей подругой. Они с Анной Сергеевной были почти ровесницами, хотя крупная телом и громкоголосая математичка всегда казалась старше своего возраста. На ее свадьбе с Михаилом Анна Сергеевна и познакомилась со своим будущим мужем Анатолием. Она почти сразу согласилась стать его женой, потому что раз уж не Дима, то какая разница кто!

– А я тебе говорю, что ты торопишься! – пыталась образумить ее Лидия Гавриловна.

– Тебе-то какая разница? – равнодушно отзывалась Анна Сергеевна.

– Так ты мне подруга или кто?!

– Подруга, но замуж я буду выходить за кого хочу!

Когда до свадьбы Анны Сергеевны с Анатолием Корабельниковым оставалось три дня, к ней все в ту же комнату с продавленным диваном, в которой она доживала последние деньки (поскольку было уплачено вперед), явился вдребезги пьянющий Дима. Он самым натуральным образом валялся у нее в ногах и просил прощения. Будь Артемов трезвым, возможно, они до чего-нибудь и договорились бы, но пьяных слез Анна Сергеевна не приветствовала. Через день Дмитрий Артемов пришел трезвым, как стекло.

– Прости меня, дурака, Анечка, – покаянно попросил он. – Ну… слетел с катушек… вкусил свободы… Только не нужна она мне больше. Тебя одну люблю, поверь… Я и не пришел бы, если бы это было не так.

Анна Сергеевна ему отказала, даже не объявив, что уже завтра выходит замуж. Отказала, и все. Он ушел в довольно спокойном состоянии, потому что видел: она по-прежнему любит его. А если пока не может простить, так это только вопрос времени. Уж он вымолит ее прощение. А поцелуи примирения, они самые сладкие и есть.

На Диме Артемове не было лица, когда он увидел выходящую из подъезда Анну Сергеевну в длинном белом платье и кружевной фате. Почему его принесло к ее дому именно в этот момент, он объяснить бы не мог. А Анна Сергеевна уже не была той наивной дурочкой, все чувства которой любой мог бы запросто прочитать по глазам. Она с ослепительной улыбкой кивнула Артемову, как доброму, но мало значащему для нее знакомому, и взяла под руку своего жениха в строгом темном костюме и с нервным румянцем на щеках.

– Ну вот!!! Я же говорила!!! – зашипела ей в ухо Лидия Гавриловна.

– О чем? – как можно равнодушнее отозвалась Анна Сергеевна.

– Ни о чем, а о ком!!! Об Артемове!!! Да он же задушит твоего Корабельникова!

– Кишка у него тонка!

Кишка Артемова оказалась не слишком тонкой. Во всяком случае, ее хватило на то, чтобы, взяв такси, рвануть в загс вслед за женихом и невестой, и даже для того, чтобы чуть ли не в самый последний момент вынырнуть перед брачующимися и выкрикнуть:

– Аня! Опомнись!! Что ты делаешь!!!

– Это кто? – спросил будущую жену Корабельников, который в отличие от Артемова был в этот момент не слишком адекватен и несколько тонок той самой кишкой. Великолепие Дворца бракосочетаний на набережной Красного Флота почему-то подействовало на Анатолия удручающе. Ему вдруг чуть ли не до слез стало жаль безмятежной холостой жизни. И если бы Анна Сергеевна ответила ему, что перед ними появился ее любимый человек, Корабельников, что называется, умыл бы руки, выбросив в урну парадный галстук-бабочку. Но его невеста холодно сказала:

– Это всего лишь мой бывший ученик.

– Ничего себе… ученичок… – буркнул Анатолий и понял, что хочешь не хочешь, а придется вести Анну Сергеевну в зал бракосочетаний, входные двери в который уже призывно распахнулись, окатив его с ног до головы знаменитым маршем Мендельсона.

Через неделю, когда супруги Корабельниковы вернулись из свадебной поездки по Прибалтике, Артемов встретил Анну Сергеевну возле школы, где когда-то учился и где она снова работала.

– Аня! Еще все можно повернуть назад! – выпалил он. – Вас разведут, потому что… в общем, понятно почему…

– Слишком поздно, – ответила она.

– Неужели ты его любишь? – надрывно спросил он. – Этого…

– У меня будет ребенок, Дима…

Анна Сергеевна сказала это, не глядя на Артемова, и сразу же побежала к остановке троллейбуса. Догонять ее он не стал.

Через полгода Дима тоже женился. На той самой белокурой прелестнице, которая одно время ходила в коротенькой серебристой курточке.

Игорю Анатольевичу Корабельникову шел седьмой год, когда в жизни его матери опять появился Дима Артемов. Он терпеливо поджидал Анну Сергеевну у стен родной школы и, увидев ее, опять попытался уговорить развестись с мужем.