Дорога к любимому - Хелена Фенн Страница 9

Когда она, завлекательно покачивая бедрами, отошла, Эрнест накрыл руку Мейбл своей ладонью.

— Извини, что так вышло. Похоже, однако, что игра закончилась один — ноль в твою пользу.

Мейбл недовольно отдернула руку и нахмурилась: на душе у нее явно скребли кошки. Неужели она ревнует? Конечно нет! Но вот Кэтрин Кассел даже не попыталась скрыть своего раздражения при виде спутницы Эрнеста. Если бы взгляды могли убивать, лежала бы Мейбл сейчас на полу бездыханная…

Принесли заказанные блюда.

— А что, Кэтрин — твоя нынешняя подружка или бывшая? — спросила Мейбл, разглаживая салфетку, лежащую на коленях.

— Бывшая.

— У вас все было серьезно?

— Я не обсуждаю мою личную жизнь ни с кем, — отрезал Эрнест.

— Почему? — усмехнулась Мейбл. — Меня же ты вынудил быть откровенной с тобой. Вы жили вместе?

— Нет. Мы познакомились, когда она брала у меня интервью. Потом Кэт сделала пару репортажей о событиях, в которых я принимал участие. Мы встречались, но совместной жизни не получилось. И полгода назад мы расстались по обоюдному согласию.

«По обоюдному» — так я и поверила! — мрачно подумала Мейбл, машинально ковыряя вилкой в тарелке и тщетно пытаясь остановить поток мучительных мыслей. У нее всегда было богатое воображение — наверное, поэтому в школе она получала только отличные отметки за сочинения. Вот и сейчас она в красках представила, как Эрнест и Кэтрин…

— Мейбл! — Голос Эрнеста вернул ее к реальности. Он смотрел на нее с откровенным любопытством. — Ты опять отключилась. Что с тобой, дорогая?

— Ой, извини, просто задумалась. Все очень вкусно и очень вредно, но мне нравится. — И боясь, что Эрнест может спросить, о чем это она задумалась, поскорее сменила тему: — Я обожаю мою маму, но она такая, какая есть. Если бы ей не о чем было волноваться, она бы все равно что-нибудь придумала. Я нормально питаюсь, играю в теннис, хожу в театр и кино, вижусь с друзьями, и… — Мейбл замолчала, потрясенная внезапно пришедшей мыслью. — Слушай, а ты, часом, пригласил меня не потому, что мои родители попросили выяснить, как я тут живу?

— Неужели так трудно поверить, что мне просто захотелось провести с тобой время? — удивился Эрнест. — Ты так привлекательна, Мейбл, и вместе с тем так не уверена в себе!

— Ничего подобного!

— Почему же с таким подозрением относишься к мужчинам?

— Разное случалось в жизни, — уклонилась она от прямого ответа. — Я планировала блестящую карьеру. Работала как вол, собиралась поступать в Оксфорд.

— Поступила?

— Нет, не удалось.

— Ты очень переживала?

— Поначалу да. Но, как говорится, что ни делается — к лучшему.

— Вот что, — отрывисто промолвил Эрнест, — если ты все еще чувствуешь себя виноватой по отношению к Надин, то знай: она быстро оправилась, поняв, что Леопольда интересовали лишь ее деньги и связи. Похоже, она и обручилась-то с ним лишь для того, чтобы досадить семье. Так порой самоутверждаются в юности. А когда он исчез, решила, что еще легко отделалась.

— Правда? Твоя сестра, что — наследница большого состояния?

— Не совсем так. Дело в том, что моя мачеха — известный адвокат. Так же как и мой отец.

— Вот не знала!

— Мои родители очень давно разошлись, и отец женился на матери Надин. Они оба весьма состоятельные люди, — сухо сообщил Эрнест.

Принесли следующие блюда, и Мейбл предпочла более не улыбаться официанту, чтобы не вызвать нового отблеска недоброго огня в глазах Эрнеста.

— Но ты ведь как-то упомянул, что твоя мать бросила тебя? — осторожно напомнила она.

— Ну, может, это прозвучало чересчур драматично, — признал Эрнест. — Я остался с отцом, когда она уехала в Штаты с другим мужчиной.

— Ты сам решил не расставаться с ним?

— Нет, просто моей матери в тот момент оказалось не до сына. Отец тяжело пережил развод. Думаю, что, с дотошностью разбираясь в судьбах других людей, он и не подозревал, что творится в его собственной семье. Он был так увлечен своей работой, создал крупную юридическую контору… Словом, как будто обитал на какой-то другой планете.

В глазах Эрнеста появилось настолько тоскливое выражение, что Мейбл почувствовала, как сердце ее сжимается от жалости.

— Сколько же тебе было лет, когда родители развелись?

— Десять.

— Десять? Послушай, это же ужасно! Ты был таким маленьким, когда остался без матери! — ужаснулась Мейбл.

— Но как видишь, я выжил, — ответил он.

Что-то во взгляде Эрнеста не позволило Мейбл продолжить расспросы о его жизни. Поэтому дальше они уже говорили о всякой всячине, заодно наслаждаясь восхитительно приготовленной едой.

Мейбл лишний раз убедилась в том, что Эрнест прекрасно ориентируется в экономической и политической жизни в мире, что позволяло ему легко находить объяснения многим, на первый взгляд странным и сенсационным, событиям, происходящим в разных странах. Выяснилось также, что оба они любят современный джаз и симфоническую музыку, американские вестерны и теннис. А вот итальянская опера вгоняет их в сон.

К тому времени, когда они покончили с десертом — таким вкусным, что пальчики оближешь! — Мейбл всерьез почудилось, что она перенеслась на два года назад. На далекий остров, мир и покой которого еще не омрачило появление Леопольда, к их задушевным беседам, которые могли длиться часами…

Они вышли из ресторана. На город опустился вечер, зажглись фонари, пахло свежеподстриженной травой и цветами, растущими на ухоженных газонах. Чудесный вечер, думала Мейбл всю дорогу, пока Эрнест вез ее домой, в скромную квартирку в Хэмпстеде.

Рядом с домом он остановил машину и, обернувшись, окинул Мейбл внимательным взглядом.

— Ну что, теперь мы нравимся друг другу чуть больше?

— Ты мне — да, — отозвалась она, стараясь, насколько возможно, принять непринужденный вид. Один взгляд на его красивую крупную руку, лежащую на руле, вызывал у нее странную дрожь.

— Тогда, может быть, рискнешь пригласить меня что-нибудь выпить?

Мейбл пыталась разглядеть в вечернем сумраке, не играет ли в его серых глазах озорной огонек. Но ей это не удалось — взгляд Эрнеста был непроницаем. Тем не менее сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. G чего бы это?

— Может быть, — неуверенно улыбнулась она. — Мне так хочется отблагодарить тебя за прекрасный ужин, Эрни.

— Поверь, тебе ничто не угрожает, — усмехнулся Эрнест, догадавшись о состоянии своей спутницы. — Рано утром мне надо быть в аэропорту, так что от алкоголя придется воздержаться.

Интересно, а если бы впереди у них была вся ночь и ему никуда не надо было бы торопиться, что бы Эрнест сказал тогда? — подумала Мейбл. А вслух спросила: