В полушаге от любви - Ольга Куно Страница 9

Прощайте врагов ваших – это лучший способ вывести их из себя.

Оскар Уайльд

Войдя в свою спальню, я устало оперлась рукой о стену и, скинув туфли, сделала несколько шагов босиком. Остановилась возле зеркала, сняла вуаль и стянула с головы рыжий парик. Затем горничная помогла мне избавиться от роскошного изумрудно-зеленого платья с золотым шитьем, принадлежавшего Мирейе.

Сегодня дючесса вместе с несколькими своими фрейлинами посетила ярмарку. Такие выезды подразумевали повышенную угрозу безопасности, поскольку даже специально обученным стражникам бывает непросто стопроцентно уследить за разношерстной толпой. Поэтому во время подобных мероприятий принималась дополнительная мера предосторожности, а именно: Мирейя менялась местами с одной из своих фрейлин. Говоря точнее, со мной. Стоит отметить, что на моей памяти во время таких прогулок ни разу не произошло ни одного инцидента, однако же предосторожность есть предосторожность. И я уже давно привыкла к тому факту, что приблизительно раз в пару недель надеваю парик, облачаюсь в чужую одежду и вместе с остальными фрейлинами скрываю лицо под плотной вуалью. В таком маскараде даже было нечто забавное.

Однако на сей раз я просто утомилась. Поэтому, оставшись лишь в белой камизе, доходящей до середины икры, с наслаждением опустилась в стоявшее перед зеркалом кресло и откинула голову назад. Прикрыла глаза и просто размеренно дышала, дожидаясь, пока горничная приготовит горячую ванну. Потом посмотрела на себя в зеркало и неодобрительно поцокала языком. Да, после ванны над лицом придется как следует поработать, а то под глазами уже намечаются круги.

Неспешно распустила темные волосы. Изящные локоны расслабленно упали на плечи. Встала и посмотрела на себя в полный рост, благо величина зеркала это позволяла. Рубашка мягко облегала фигуру. В целом пожаловаться на свою внешность я не могла. Средний рост, узкая кость и никаких лишних килограммов. Я была стройной и подвижной, обладала не слишком большой грудью – что, возможно, немодно, но меня полностью устраивало – и живыми серыми глазами, которые при желании легко могла прятать под длинными ресницами. Добиваться своего при помощи игры взглядов и мимики я научилась давно и умела хорошо.

Взъерошив волосы и оптимистично подмигнув своему отражению – мол, все у нас с тобой будет хорошо, – я немного прошлась по комнате. Босые ступни тонули в объятиях ласкового ворсистого ковра. Я остановилась возле висящей на стене картины с изображением морского берега и набегающих на него волн. Не знаю почему, но я грезила морем. Возможно, это было связано с тем, что меня возили на него когда-то, в далеком детстве, в возрасте лет пяти. Из той поездки я запомнила очень мало, но вид огромной водной глади, запах водорослей и крики чаек отчего-то навсегда запечатлелись в памяти. И теперь у меня было две мечты. Первая – это снова оказаться на море. Просто походить по берегу, зарывая ноги в песок, и послушать шум катящихся волн. Вторая – это огромное панно с морским видом на всю стену. В духе того, которое украшает бальный зал, но только изображает сад. Чтобы, войдя в комнату, можно было взглянуть на него, прикрыть глаза – и почувствовать, будто свежий ветер приносит в лицо соленые брызги.

Вот только осуществиться эти мечтания пока имели мало шансов. До моря далеко, и на то, чтобы отправиться в такое путешествие, у меня просто-напросто не было времени. Что же касается панно, мало какой художник мог сотворить такое произведение искусства, при виде которого можно было поверить, что перед тобой – не картина, а сама жизнь. Пабло Эскатто мог, но этот человек творил для королей, и его труды безумно дорого стоили. Герцог уж точно не стал бы приглашать его для того, чтобы разукрасить будуар фрейлины. Так что мне приходилось довольствоваться скромной картиной, кстати сказать, тоже весьма талантливой. Ну а мечты – на то они и мечты, чтобы не осуществляться, верно?

Искупавшись, я почувствовала себя отдохнувшей и, облачившись на сей раз в собственную одежду, направилась в одну незаметную и мало кем использовавшуюся комнату. За окном уже зашло солнце, хотя ночная тьма не успела сгуститься окончательно. Я задернула плотные темно-сиреневые шторы и зажгла на столе одинокую свечу. После чего несколько раз провела над пламенем рукой, заставляя огонек пригибаться под моими пальцами. Трижды на себя, один раз – от себя.

– А я и так здесь, могла бы не вызывать! – бодро сообщила симпатичная девушка, которая стояла теперь напротив меня.

Самая обычная девушка, если не считать того факта, что сквозь нее просматривалась стена комнаты.

– Что ты мне сегодня принесла? – с воодушевлением спросила она.

– Серьги, – объявила я, улыбнувшись той детской непосредственности, с какой был задан вопрос.

Я извлекла из потайного кармашка (другие на наших платьях и не предполагались) серебряные сережки с подвеской грушевидной формы. При их виде глаза девушки загорелись – если, конечно, так можно сказать о глазах призрака.