Дом с видом на любовь - Харриет Гилберт Страница 9

— Соберись, Лаура! Хотя бы на минуточку начни соображать!

Артур был спокоен, а Лаура стремительно бледнела и клонилась набок.

— Господи… Прости меня… Я во всем виновата!

— Никогда не сомневался в этом! Хотя на твоем месте не стал бы брать всю вину сразу на себя. Предоставь разбираться в ситуации страховым компаниям и суду.

— Ты хочешь сказать… я, по-твоему, ни при чем?

— Естественно, при чем! Зачем тебе понадобилось трогать мою машину? В казаков-разбойников играла?

— Я просто хотела отогнать ее с проезда… Тебя не было, и я взяла ключи…

— Мои ключи?! Ты что, забралась в мою квартиру? Так ты еще и взломщица! Ужас! Не знал, что ты такая!

Лаура в отчаянии замахала руками.

— Я не вламывалась, у меня же есть запасные, на всякий случай! Да неважно это! Как ты думаешь, не надо вызвать тебе доктора? А может, поедем в госпиталь?

— Поедем, а на чем? Не думаю, что парень, в которого ты влепила мою машинку, будет счастлив нам помочь. Отлично сработано!

— Но тебе нужна помощь, и немедленно!

Она с ужасом видела бледность Артура и капли пота на его лбу. Он очень страдает, но какого же дьявола он тогда спорит с ней и отпускает свои дурацкие шуточки?!

Лаура бросила взгляд на его ноги, и во рту у нее стало сухо. Что-то белело, что-то, очень похожее на кость. На открытый перелом, если быть совсем точной. Мсье Финли бросил на свою квартирную хозяйку мрачный взгляд и сварливо осведомился:

— Я надеюсь, ты не планируешь грохнуться в обморок прямо на меня?

— Нет… разумеется, нет! Господи, надо было сразу спросить… У тебя обе ноги… болят?

— Думаю, нет. Жаль тебя разочаровывать, но сломать вторую ногу у тебя не получилось.

— Это хорошо…

— Серьезно? И что хорошего ты во всем этом нашла?

— Ты не понял, я имела в виду…

— Плевать мне на то, что ты имела в виду! «Скорую» вызывай!

Лаура заметалась, словно безумная, начисто позабыв, в какой стороне находится крыльцо дома и где стоит телефон.

— Сейчас, сейчас, не волнуйся! Ничего, если ты полежишь прямо здесь, пока я сбегаю…

— Скорее!!!

Лаура пулей метнулась к дому и стала дрожащими руками вытаскивать ключи и пытаться просунуть их в замочную скважину. К тому времени, когда она дозвонилась до «скорой» и продиктовала адрес, а затем вернулась к Артуру, вокруг него собралась уже небольшая аудитория.

Пожилая дама из соседнего дома, водитель проезжавшего грузовика, крановщик нанятого Лаурой мини-крана, а также какой-то незнакомец, с ходу ошарашивший Лауру:

— Я все видел из окна — я живу через дорогу. Только что я сказал парню, что готов выступить в суде и рассказать, как безжалостно вы его переехали. Никогда в жизни не видел такого кошмара!

— Вы ошибаетесь, я не…

— Вы это сделали!

— Да нет, я имею в виду, он мой друг… ну, что-то вроде этого.

Будь проклят румянец, будь проклят ухмыляющийся Артур Финли… дай Бог ему здоровья!

— Вы хотите сказать, что вот так запросто переехали своего друга? Никогда такого не видел! Это до чего же женщины дошли! Мужененавистница! Феминистка несчастная!

Свидетель бушевал, но и Лаура разозлилась не на шутку.

— Не говорите глупости! Я перегоняла машину на другое место, а он вылетел на меня из темноты и полез прямо под колеса…

— И почему же он сделал это?

— А я откуда знаю?

Артур простонал с мостовой:

— Я просто пытался остановить того, кто угонял мою машину.

Защитник прав мужчин воскликнул с явным торжеством в голосе:

— Я так и знал! Вы хотели угнать его машину, только и всего!

Спасение приехало в образе «скорой помощи», два дюжих санитара выскочили из нее и мгновенно погрузили пострадавшего в машину. Одновременно подъехали полицейские, которым Лаура все честно рассказала, предварительно отведя в сторону от ретивого соседа, все порывавшегося немедленно дать показания в суде, а затем и собственноручно расстрелять проклятую феминистку.

В тот момент, когда полицейские записывали адрес и телефон Лауры, Артур окликнул девушку из машины.

— Подойди сюда!

— В чем дело? Тебе принести что-нибудь из вещей? Пижаму…

— Что?! Зачем мне пижама?

— Ну… ты ведь едешь в больницу… я думала…

Жилец смерил ее неописуемым взглядом, в котором смешались насмешка, презрение и искреннее сострадание к умственным способностям малышки Лауры.