Шоу для завистницы - Лариса Кондрашова Страница 9

— Простите, как вас звать? — перебиваю я неиссякаемый поток благодарностей.

— Михаил.

Не сдержавшись, я фыркаю. Хотя что тут смешного, у человека отец чуть не умер.

— Простите. Просто так совпало, что моего сына тоже зовут Михаилом. Я заехала за ним в садик. За ним и сыном моей подруги.

По опыту я уже знаю, что взволнованных людей легче всего успокоить пространной собственной речью.

— …Возможно, я бы не обратила внимания на стоявшую машину, но я видела ее на пути туда и поняла, что надо проверить, не случилось ли чего. Вот и все. И потом, если кого и нужно благодарить, так это врачей «скорой помощи», которые опровергают тезис, будто бесплатной медицины у нас нет…

Он тут же вклинивается в образовавшуюся паузу:

— Простите, а вы замужем?

— А вы знаете анекдот про жокея и зеленую лошадь? — парирую я.

Выходит как-то грубовато, но я считаю, что не сделала ничего такого, за что следовало бы ко мне вот так приближаться. Поблагодарил и катись!

— Анекдот я знаю… Значит, вы имеете в виду, чтобы я не ходил вокруг да около, а сразу переходил к делу?

Я смутилась: в самом деле, анекдот про жокея, который хотел привлечь внимание понравившейся ему женщины, для чего покрасил свою лошадь в зеленый цвет, был слишком грубым намеком.

— Просто… Я хотел пригласить вас на ужин, но думаю, если вы замужем… ваш муж может быть против…

Ох уж эти мне подходы издалека! Ох уж эти мне экивоки!

— А если я страшная, как Баба-яга, и такая же старая?

— Доктор на «скорой» сказал, что вы очень красивая.

— Считаете, у вас с доктором одинаковые вкусы? У них, у медиков, знаете как: человек на вид здоровый — значит, уже красивый.

— А, вы шутите, — догадывается он.

— Конечно же, шучу! А как еще, вы думаете, я могу воспринимать ваше предложение? Выслушивать благодарности только за то, что я вызвала человеку «скорую помощь». Вы лучше своего папу окружите вниманием и заботой. И вместо похода в ресторан привезите отцу побольше витаминов.

— Но к нему меня не пускают, он в реанимации.

— Тем более ходить в такое время в ресторан — не лучшая идея…

— А когда он поправится?

— Не будет нескромным с моей стороны поинтересоваться, сколько вам лет?

— Двадцать пять лет… будет скоро.

— Вот видите, я к тому же и старше вас. Представьте, увидят вас со мной ваши друзья и скажут: чего это ты с матерью в ресторан пришел?

На самом деле я старше молодого человека всего на два года, но сообщение о том, что старше намного, возможно, охладит его желание непременно меня как-то отблагодарить.

— Говорят, сейчас это модно, когда женщины в возрасте знакомятся с молодыми парнями…

Это я-то женщина в возрасте? Мужик совсем офигел! Если такие «комплименты» называются благодарностью…

— Простите, я занята, — говорю непрошеному собеседнику и вешаю трубку.

Потому что как раз в это время мимо меня с важным видом проходит Мишка.

— Это еще что такое? — возмущаюсь я.

— Писать хочу, — ноет он.

На самом деле он не хочет спать и потому придумывает то, чего нет. Еще немного поваляется и опять выйдет, на этот раз водички попить. Я могла бы на него накричать, опять запихнуть в кровать, но я представляю себя на его месте. Если бы мне не хотелось спать. Мы же с ним почти ничего не говорили о прошедшем дне. Может, у них в садике что-то случилось? Что-то взбудоражило моего ребенка, отчего теперь он не может заснуть. Потому я усаживаю его рядом с собой на диван.

Иной раз мы думаем, будто дети совсем не такие, как мы. И их можно заставить спать приказным тоном, вместо того чтобы успокоить тихой беседой, приласкать, сделать то же, о чем в этот час мечтается самой себе.

— Чайку хочешь?

— Хочу, — радостно оживляется он. — С сушками?

— С сушками.

— Где ты хочешь пить: на кухне или здесь?

— Здесь.

Еще бы! По телевизору идет боевик со Шварценеггером, и сын уже косит глазом на экран.

А как же дисциплина, режим? Я же тренер и об этом имею самое профессиональное понятие. Но и у сына редко бывает бессонница, так что будем считать сегодняшний вечер неординарным, а значит, свободным от обычных режимов.

Я иду на кухню, ставлю чайник, выкладываю купленные накануне сушки, нарезаю кекс — вдруг нам захочется еще что-нибудь, — достаю наши с ним любимые чашки и ставлю на тележку.

Мишка очень любит, когда я вот так вкатываю ее в комнату, чтобы сервировать журнальный столик.

— У нас сегодня Галя Стрельникова пропала, — сообщает мне Мишка. Раз я к нему по-человечески, значит, и меня нужно поощрить.

— Как пропала? — изумляюсь я, сразу вспоминая о своих недавних мыслях. Не дай Бог, чтобы когда-нибудь я услышала такую же страшную весть!

— Так. Мама Стрельникова пришла, а Гали нет. Ее папа уже забрал. Раньше.

— Значит, не пропала, а просто ушла с папой.

— Но папа-то с ними не живет! — снисходительно объясняет мне сын.

— И как же воспитательница ему Галю отдала?

— Он же ее родной папа! — поясняет Мишка, удивляясь моей непонятливости. — Галя сразу, как его увидела, побежала, кричит: «Это мой папа! Мой папа!» Ну, Светлана Аркадьевна ее и отпустила.

— А мама Гали, что она сказала?

— Стала кричать: «Позвоните в милицию! Я на вас в суд подам!» Светлана Аркадьевна говорит: «Вы успокойтесь, мы же ничего не знали. Родной отец имеет право…» Мама, а какое он имеет право? Брать Галю к себе, когда захочет?

Как я и ожидала, надолго Мишку не хватило. Уже через несколько минут после нашей с ним чайной церемонии, когда я отвезла сервировочный столик на кухню, ополоснула чашки и вернулась, мой сын спал, привалившись к спинке дивана. Он даже не проснулся, пока я несла его в комнату. Только счастливо вздохнул во сне, устраиваясь поудобнее в своей кровати.