Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова Страница 9

А пока не мешало бы посетить открытую мною же самой в Интернете страничку. А то что-то давно я уже туда не заглядывала. Это была своего рода клубная тусовка имени меня. Я создала ее, когда поняла, что москвичи меня в своих кругах не больно-то жалуют. Ну, скажем, бывало так, позовет меня какой-нибудь знакомый на коктейль-вечеринку, представит гостям, а интереса ко мне ноль целых ноль десятых. Так, перекинешься парой фраз с одним, с другим, иногда даже снимешь какого-нибудь распальцованного дебила. Но такое отношение к себе меня решительно не устраивало.

Открытие виртуального мини-клуба позволило мне перетащить туда всех, с кем мне когда-либо доводилось общаться. Мы варились в этом пространстве и постепенно все между собой тоже перезнакомились. Стали приглашать друг друга на всевозможные мероприятия. Таким образом, когда я в следующий раз шла на ту же коктейль-вечеринку, моих знакомых там оказывалось уже значительно больше. И у прочих гостей создавалась иллюзия, будто я какая-то известная личность, что, разумеется, подогревало их интерес ко мне.

В клубе все было спокойно. Завсегдатаи никуда не разбежались, судя по датам их последних визитов. А те, кто находился там в настоящее время, мирно обсуждали дела житейские. Я не стала им мешать, сославшись на кошмарную занятость, и вышла из Интернета, чтобы не отвлекаться, а дописать наконец сценарий для аудиорекламы, который фирма-заказчик ожидала с большим нетерпением.

Потом мы обедали. Причем единогласным решением этот обед был объявлен «праздничным», по случаю отъезда Вероники. Набив рот бутербродом с красной рыбой, я восторженно рассказывала коллегам о том, как блестяще провела одну из недавних встреч.

– Прикиньте, люди! – с выпученными глазами вещала я, потрясая в воздухе огрызком бутерброда. – Я ведь ничего не знала о преимуществах этого топлива! Но сразу предложила им… считайте! Экономичность – раз! Экологичность – два!..

– Удобную упаковку – три! – перебил меня Олег.

Я поперхнулась и, рассмеявшись, швырнула в него сухарем. Но менеджер, несмотря на свою тучную комплекцию, ловко увернулся.

– Оладушек, – обратился он к Графовой несколько угрожающим тоном, – Будь добра, передай мне, пожалуйста, бутылку колы… Нет, не эту… которая не открыта.

– А-а-а! – заверещала я. – Ладка, не передавай ему! Он сейчас в меня эту бутылку кинет!

– В правильном направлении мыслите, барышня, – удовлетворенно кивнул злоумышленник.

Потянувшись к нему рукой, Графова почти полностью влезла на стол.

– Ух, ты, толстячок злобный, – ущипнула она Олега за двойной подбородок. На что Алексей (больше известный под кличкой ДДА) сделал движение, как будто ему стало душно в тугом воротничке.

И тут в дверь, которую мы оставили приоткрытой, чтобы проветривать офис от сигаретного дыма, вошел Лихоборский. Собственной персоной!

Оксанкин мучитель выглядел чем-то обеспокоенным. Глаза его блестели. Могучая грудь под вязаным свитером ходила ходуном, как от быстрого бега.

– Заседаете? – с порога спросил он. – Приятного аппетита!

– Спасибо, – раздался одинокий голос Графовой.

– Куда вы шефа дели? Машина, смотрю, стоит. Сам-то он где?

– У себя, – доложила я. – Никуда не выходил. И никто с большим чемоданом из его кабинета не спускался.

– Странно. Почему тогда к телефонам не подходит?

Лихоборский быстро прошел мимо нас, на ходу поздоровавшись за руку с Олегом и ДДА.

– Всеволод! Поздравляю! – окликнула я его.

Он обернулся:

– Меня? С чем? – И тут сообразил. – А-а, спасибо, Ирина.

Даже не улыбнулся от переполняющей душу отцовской гордости. Вообще ничего. Дальше пошел.

А все потому, что Балагура ему как заноза в заднице. На него небось такие крали вешались! Он их пачками всех имел! А теперь попал Лихоборский как кур в ощип. Бедняга. Ну да, может, одумается еще – семью на материальное обеспечение переведет, а сам к свободной жизни вернется? По-моему, так было бы правильней. Для чего себе жизнь калечить? Да и Балагуру он счастливой не сделает – за можай ее, тефтелю, загонит. Ох, дурак Лихоборский!

Из задумчивости меня вывел голос Графовой.

– И что же у нашего донжуана за праздник?

– Кто, Всеволод – донжуан? Это почему?

– Да у него внешность такая, как будто он ни одной юбки не пропускает.

Оценив сказанное, я засмеялась:

– А ты знаешь, он и не пропускает…

Пока я делилась с коллегами новостью о том, что у Балагуры и Лихоборского родился сын (причем самой бурной реакция оказалась именно у Графовой, которая Полину в глаза не видела, а мужчины всего лишь пожали плечами: дескать, ну и что, ничего особенного, рады за Полю, надо бы позвонить), сам виновник торжества успел каким-то своим известием сильно озадачить Талова.

Теперь они уже оба спустились вниз. Миша быстро шел впереди, сосредоточенно сведя брови, и, не поворачивая головы, слушал, что ему говорит идущий следом Всеволод.

А говорил он, собственно, следующее:

– Так что, если Клюев сорвет нам поставки, мы фактически банкроты! Не мне тебе рассказывать, Мишаня. Ты в цифрах сам, не хуже моего разбираешься.

Возле двери Миша пропустил друга вперед, и они скрылись из виду. А дурная Ладка сделала им в спину жест, будто потрогала руками что-то мягкое:

– М-м, киска Талов! Как я обожаю этого мена!

Бестолковая. Она даже не поняла, что у мужиков война началась.

Это ведь только здесь Миша был боссом. А в фармацевтической компании Лихоборского он работал финансовым директором. И теперь, судя по всему, друзья влипли в какие-то очень большие неприятности!

Вечером мы с Ладкой поехали в ЦДХ на ее новенькой иномарке, взятой в кредит.

Был самый час пик, и на Садовом кольце мы угодили в жуткую пробку. Передвигались короткими марш-бросками. Но большей частью простаивали в ожидании. Графова ужасно бесилась, крыла матом каждого встречного-поперечного. Я от нечего делать уже и подкрасилась, и покурила. Вдруг вижу, Ладка ни с того ни с сего ставит машину на ручной тормоз, вылезает и направляется куда-то против потока.

Я стала в зеркальце за ней наблюдать.

Ладка зло так, размашисто подходит к идущей за нами машине. Распахивает дверцу водителя и начинает ему что-то выговаривать. Водитель дверцу свою закрывает, а Ладка опять ее – дерг! И давай несчастного драйвера ногой охаживать! Мама дорогая!..

– За что ты его так? – спросила я, когда агрессорша с удовлетворенным видом влезла в салон – одернула куртку, дунула на челку, – и мы тронулись.

– А че он мне в жопу въезжает? Раз въехал! Два въехал! Я ему говорю, а он мне: пошла, типа, коза, отсюда! – И добавила с особой ненавистью: – Сидит там такой пристегнутый!