Не искушай меня - Лоретта Чейз Страница 9

– Не слишком много, – повторил он за ней и выпил ещё.

– Я умею вести хозяйство, – сказала она. – Знаю, как управлять слугами, даже евнухами – они бывают совершенно невозможны. У них настроения меняются чаще, чем у женщин.

– Евнухи. Понимаю.

– Я умею с ними обращаться. Во всём гареме я была единственной, кто умел.

Две другие сестры опустили головы на руки. Мама закрыла лицо платком.

Марчмонт опустошил бокал и поставил его на стол. Прищуренный взгляд зелёных глаз вернулся к Зое. Она не могла видеть, так скрытно он им пользовался, но чувствовала его. Медленный, оценивающий взор путешествовал по ней от макушки до кончиков пальцев ног, сжавшихся в ответ. Всё её тело, казалось, стремилось свернуться под этим взглядом, как гремучая змея, которую выманили из темноты на солнечный свет. Девушка ощутила что и в животе у нее все сжимается и переворачивается.

– Это очень соблазнительное предложение, – заявил герцог.

В комнате повисла оглушительная тишина, и Марчмонту показалось, что он слышит своё собственное эхо.

– Умение управлять евнухами является действительно редким достижением.

Четыре предвестниц не издали ни звука. Их младшей сестре удалось совершить невозможное – она лишила их дара речи.

– Ну что?… – спросила она в затянувшейся тишине.

Он налил себе ещё. Попытки сдержать смех могли нанести ему непоправимое увечье.

Он был убеждён, что никогда, за всю свою жизнь, не слышал ничего комичнее предложения о браке от «Зои-не Зои» или реакции её сестёр на него. Что само по себе стоило проигранной тысячи фунтов. Чёрт, да это возможно стоило и самой женитьбы. Он бы смеялся над этим ещё годы спустя, без сомнения.

Но будущие годы были очень далеко, а жениться сейчас было бы неудобно. Ему пришлось бы во имя приличий расстаться с любовницей на время, а леди Тарлинг ему ещё не наскучила.

– Как ни больно мне отказываться, – сказал он, – но было бы чудовищно несправедливо воспользоваться своим преимуществом подобным образом.

– Это означает «нет!?» – спросила Зоя. Её нежные губы опустились вниз.

Марчмонт разглядывал её развитое, восхитительно округлое тело.

– Это – «нет», сказал он, – к моему глубокому прискорбию. Я не могу себе позволить жениться на Вас по фальшивой причине. Я могу совершить то, что Вам требуется, без того, чтобы приковать Вас к себе навечно.

Он осознавал, что без него у неё нет ни малейшей надежды быть принятой в обществе. Он был единственным в Лондоне человеком, кто мог её ввести в свет, и он обязан был оказать эту услугу Лексхэму. Марчмонт не имел на сей счёт никаких сомнений. Никакое количество вина не могло снять с него этот долг.

Её нахмуренные брови разгладились и внимание заострилось.

– Вы можете?

– Нет ничего легче.

Она выдохнула.

Вздох облегчения?

Марчмонт на миг опешил от неожиданности.

Он представлял собой желанную добычу. Незамужние женщины продали бы душу за возможность стать герцогиней Марчмонт. Некоторым замужним было бы достаточно малейшего поощрения, чтобы охотно расстаться со своими мужьями.

Но герцог Марчмонт никогда не воспринимал себя всерьёз, хотя его тщеславие было особого сорта, далеко не хрупким. Если её крошечный вздох и задел его чувства, удар оказался едва заметным.

У неё были причины испытывать облегчение, сказал он себе. Она бы не пошла на такую крайность и не сделала бы ему предложение, если бы её кошмарные сёстры не преувеличили в своей обычной манере трудности её ситуации.

– Ничего легче? – воскликнула одна их них. – Марчмонт, насколько Вы пьяны?

Он проигнорировал её и обратил всё своё внимание на Зою-не Зою.

– По причинам, изумляющим меня, я в моде, – сказал герцог. – По причинам, не изумляющим никого, я принадлежу к избранным. Это сочетание делает меня желанным повсюду.

Зоя обратилась к сёстрам за подтверждением.

– Как ни печально, но это правда, – произнесла Гертруда.

– Это крайне утомительно, и я нахожу ответственность обременительной, однако ничего не поделаешь, – сказал он. – Моё присутствие определяет успех собрания.

– Как мистер Браммел, – сказала Зоя. – Они так сказали. Мужчина должен быть подобен мистеру Браммелу.

– Не в точности подобен, я надеюсь, – сказал он. – Если вы когда-либо услышите, что я принимаю молочные ванны или отказываюсь от галстука, потому что не все его складки расположены в точности, где должны, я надеюсь, что вы окажете мне любезность и пристрелите меня.

Она улыбнулась, медленно изогнув губы.

Образ этой экзотичной взрослой версии Зои, танцующей в вуалях, крепко засел у него в мозгу, вместе с первой частью её квалификаций: Я знаю все возможные искусства доставления наслаждения мужчине.

Может быть, несмотря ни на что, он должен был сказать «да».

Нет, конечно, нет. Невзирая на относительную нетрезвость, он осознавал, что маленький мозг, находившийся у него между ногами, пытается завладеть ситуацией. Он приказал себе не быть идиотом и затолкал видения в глубину кладовки памяти.

– Короче говоря, – сказал он, – я нужен Вам, но в противоположность истерическим предположениям Ваших сестёр, Вам не нужно за меня выходить. Вам не нужно выходить замуж до тех пор, пока Вы не будете к этому готовы.

Снова лёгкий вздох.

– О, – сказала она, – Благодарю Вас. Вы очень привлекательны и желанны, и я была бы рада. Но я прожила замужем с двенадцати лет, и это очень долго. Я бы предпочла не выходить замуж безотлагательно.

– Оставьте всё мне, – сказал он.

– Всё? – спросила Зоя. Она глядела на него выжидающе, глазами, глубокими, как моря, где легко может утонуть мужчина.

Он поставил бокал. Если его сознание перешло на метафоры, значит, он выпил больше, чем достаточно.

– Всё – ответил он с твёрдостью. – Пойдёмте со мной.

– Идти с ним? – воскликнула сестра.

– Идти куда?

– О чём он думает?

– Думает? Когда он вообще думал?

Пока вещуньи продолжали разыгрывать хор из древнегреческих трагедий, Марчмонт взял Зою за руку и вывел из комнаты.

Ладонь с длинными пальцами, охватившая руку Зои, излучала тепло. Жар исходил от неё и проходил сверху вниз через всё её тело.

Зоя взглянула на его руку, удивляясь тому, как это у него получалось.

Но как только они вышли из гостиной, герцог выпустил её. Он заложил руки за спину и пошёл. У него были длинные ноги, но он не торопился. Она без труда успевала за ним.

Памятуя о слугах, притворявшихся, что не наблюдают за ними, девушка не позволяла себе его разглядывать. Это было нелегко. Во-первых, противный мальчишка, которого она знала, превратился в высокого, сильного, устрашающе прекрасного незнакомца, к чему нужно было привыкнуть.