Загадай желание - Татьяна Веденская Страница 9

– Мы тоже все помним. – Нонна немного успокоилась и села на свое место. – Ты должна его бросить. Немедленно. Выставить, если надо, с полицией.

– О, я так и вижу это: во всех новостях – известный журналист, культуролог Померанцев был выставлен с полицией из квартиры бывшей любовницы, никому не известной начинающей актрисы.

– А что? Между прочим, отличный черный пиар. Только надо проследить, чтобы приписали фамилию Олеси. Никому не известная актриса Олеся Рожкова.

– У вас есть что-нибудь? – спросила Олеся почему-то у Ванюшки. Тот кивнул, вызвав тем самым недовольство Полины Дмитриевны. Она фыркнула – все-то он знает о том, где и что лежит в их доме, – и ушла, захватив тарелку с блинами. Оставлять их на кухне она не решилась. Тем более теперь, когда дорогие гости собрались выпивать, наплевав на то, что хозяйки дома вообще не наблюдалось. Куда катится мир!

– Будешь красное или белое? – поинтересовался гостеприимный Ванюшка. – Или сразу водки?

– Будешь много пить – опять будут проблемы в театре, – напутствовала Нонна, категорически изымая из списка вариантов водку. – Эта вода забвения тебе ни к чему.

– Я хочу о нем забыть, но не могу. Это сильнее меня, понимаете? – оправдывалась Олеся. Она залпом выпила полный бокал красного вина, словно это была простая вода.

– Ты пролежала на диване две недели, мы кормили тебя с ложечки. Женя, ты помнишь?

– Не дай бог такого, – кивнула Женя, суетливо разливая вино по бокалам.

– Он писал в своем ЖЖ, что такая женщина, как ты, тянет его вниз. Он сказал, что если бы он не уехал, он бы повесился, помнишь? Я боюсь, что всем нам не потянуть еще хоть миллиметр Максима Померанцева. Ты слышишь? Это дорога в ад!

– Прекратите! Я же пришла, чтобы вы мне помогли! – воскликнула Олеся. – Наверное, мне не стоило сюда приходить.

– Мы желаем тебе добра, – заявила Нонна. – Мы составим план и не допустим повторения этого кошмара.

– А никого не интересует, что я думаю об этом? – вспыхнула Олеся.

– Будет гораздо лучше, если мы тут подумаем за тебя, ты себя дискредитировала еще в прошлый раз, когда чуть не улетела к нему в Италию только потому, что он позвонил тебе спьяну и сказал, что почему-то вспоминал о тебе. Он просто держит тебя на поводке, играет как кот с мышью. Пришло время взять свою судьбу в руки, – категорически заявила Нонна, подразумевая, что, конечно же, судьбу Олеси теперь возьмет в свои руки именно она, Нонна. Эта работа всегда была ей по плечу, а от Олеси теперь будет требоваться только одно – слушаться.

Олеся покачала головой и вцепилась в бокал с вином – третий по счету.

Посреди этого весьма талантливо разыгранного монолога Нонна вдруг запнулась – она увидела Анну. Та стояла в глубине коридора, ведущего к входной двери, и молча смотрела на всех. Нонна не знала, как долго она там простояла. Возможно, что долго. Анна молчала и смотрела на них странным, рассеянным взглядом. Нонна улыбнулась и помахала рукой. Все обернулись, увидели Анну и также принялись вскакивать с мест, оживляться и оглядываться. Теперь все будет хорошо. Анна придет и поправит все, она успокоит тех, кто беспокоится, примирит тех, кто не может найти общий язык. Она найдет решение и найдет слова, чтобы каждый понял, почему нужно поступить именно так. Она не осудит и не потребует от них ничего – никаких действий, никаких обещаний. Анна залечит раны и исцелит мертвых одним безмятежным взглядом своих прекрасных светло-серых глаз.

– Вот и ты! Ань, представляешь, Померанцев вернулся. И эта наша тютя его не выгнала, а сидит тут и рыдает, говорит, что не может без него, – сказала Нонна.

– Я не знаю, что делать! – поправила Нонну Олеся. – Я не говорила, что не могу жить без него! – добавила она, хотя про себя она и отмечала то, что ей ужасно хочется немедленно подняться и броситься обратно, к себе домой, посмотреть, там ли он еще. Олеся говорила себе, что надеется на его уход, но мысль о пустой квартире заставляла ее сердце сжиматься от разочарования.

– Ну, а ты что думаешь, – как ей поступить? – спросила Женя у Анны.

Та сделала несколько шагов, вошла наконец в просторную гостиную и остановилась.

– Должна она его немедленно прогнать? – задала Женя второй вопрос.

– Я не знаю. Откуда я-то могу знать? – Анна пожала плечами и принялась развязывать платок, завязанный на ее шее мудреным узлом.

– Нет, но что ты об этом всем думаешь? – хором спросили все.

Анна беспомощно посмотрела на Олесю, и в глазах ее почему-то промелькнуло отчаяние.

– Я не знаю! Слышите вы или нет? У меня закончились уже ободряющие речи, честно. Мне вообще не до вас!

– Анна! – ахнули все в полнейшем неверии. – Ты что?!

– Ничего! – воскликнула она, бросила на стол сумку и выбежала из комнаты.

Через секунду дверь в детскую захлопнулась. Вся компания осталась сидеть в таком глубоком шоке и потрясении, что в гостиной воцарилось гробовое молчание. Нонна растерянно пялилась на опустевший коридор. Ванюшка закрыл глаза так, словно бы собрался медитировать. Олеся, никем не сдерживаемая, почувствовала отчаянное желание пойти и броситься на шею Максиму. Женя потянула руку к бутылке на столе, взгляд ее соскользнул на сумку Анны. Из внешнего кармана почти наполовину выпало на стол потрепанное удостоверение – пропуск на Ваганьковское кладбище, в колумбарий. Женька кивнула и прикрыла рот рукой.

– Анна была у Володи, – пробормотала она и кивнула на сумку.

– Ах, вот оно что! – воскликнули все с пониманием и моментально расслабились.

– А ты говоришь – у нее кто-то завелся. Только не у Анны, – добавила Женя.

– Господи, вот ведь есть на свете настоящая любовь! – воскликнула Олеся, вытирая слезы. Если Анна была у Володи – это все объясняет.