Придворная роза - Аманда Маккейб Страница 9

— Нет? Я думаю, это произойдет сегодня ночью, во сне, — сказал Джон. — Но вы, Селия, наверное, предпочитаете, чтобы это я встал на колени у ваших ног?

Она не успела опомниться, как он ловко освободился от ее захвата, а его рука устремилась от ее губ вниз и подняла тяжелый подол ее платья, открыв ноги. Белые чулочки засветились в темноте.

Селия в оцепенении смотрела, как он опускается на колени и проникает к ней под юбки. Она попыталась оттолкнуть его ногой, но крепкие руки обхватили ее бедра как раз поверх чулок. Погладив их внутреннюю поверхность, где кожа была особенно нежной, он раздвинул ей ноги чуть пошире. И она ощутила его горячее дыхание на самом интимном нежном месте, а в следующее мгновение его язык проник в нее.

Огненный вихрь стремительно пронесся по ее телу. Она крепко зажмурилась и, задрожав, прижала ладони к стене, она уже и забыла, каково это — когда он делает с ней такое! Вспомнила, как он любил такие ласки и в какой восторг она сама от них приходила. Медленно он лизнул ее снизу вверх, потом еще раз, потом легко защекотал кончиком языка трепетную скрытую сердцевинку. От наслаждения Селия обмякла, чувствуя, как между бедрами стало влажно, и застонала.

Как она хотела его, как тосковала по нему. Тосковала вот по этому, по чудесному чувству переполнения жизнью. Она не испытывала ничего подобного уже давно. Уже очень давно все внутри у нее омертвело…

Одно мгновение она позволила себе испытать это, позволила ему доставить ей наслаждение. Ведь это Джон, единственный мужчина, который затронул ее сердце. А его рука тем временем с нежностью поглаживала ее бедро, как раз в том месте, чуть ниже которого находился кинжал. С обманчивой нежностью — прямо как прежде.

Перед тем как он уничтожил ее.

С судорожным вдохом она рванулась прочь. Подхватила юбки и толкнула его на пол. Но и сама потеряла равновесие и тяжело осела у стены. Оперлась руками о холодный камень, изо всех сил сдерживая слезы и чувства.

Но жар его тела все еще окутывал ее, и мускусный запах его возбуждения, и круговорот ее собственных чувств. Надо было бежать от всего этого без оглядки.

Джон гибким кошачьим движением привстал на колени. В темноте она разглядела, что он нахмурился, что глаза у него мрачные. Он сделал движение к ней:

— Селия…

Но она остановила его, уперев ему в грудь каблук своей туфли. Она, разумеется, знала, что он с легкостью может преодолеть любое ее сопротивление, но он замер, наблюдая за ней. Она сильнее уперлась каблуком, чтобы удержать его на месте.

— Селия, что с тобой стряслось? — тихо спросил он.

Она вымученно засмеялась. И как прикажете отвечать на такой вопрос? Она слегка толкнула его ногой, и когда он пошатнулся, потеряв равновесие, вскочила и выскользнула из ниши, на этот раз он не последовал за ней.

Проклятье! Инстинкт властно повелевал Джону бежать за Селией, схватить ее в объятия, прижать к груди и не отпускать до тех пор, пока она не откроется, не расскажет ему все свои тайны, которые омрачают ее душу. И еще больше ему хотелось сорвать с нее одежду, чтобы увидеть ее обнаженное тело и овладеть ею.

Но он был слишком зол, а она хрупка как стекло. Да она распадется на части, если он даст себе волю. А его нынешнее состояние не позволит ему быть особенно сдержанным. Он оперся ладонями о холодный каменный пол, уткнулся в него лбом, зажмурившись, собирая остатки самообладания.

Его Королева Фей. Он отчетливо помнил ее такой, какой она была в тот день, — черные как полночь волосы падают на голые плечи, а серые глаза мерцают таинственным серебром. Она раскинулась на лесной поляне, блики солнца играли на ее коже. Джон никогда не видел создания более прекрасного и свободного, настолько слитого с природой. Королева Фей, околдовавшая его своими магическими чарами. При виде ее он забыл свои юношеские сумасбродства, преисполнился неведомой ранее нежностью и вообразил себе то, чего иметь никак не мог.

Но теперь в Селии совсем ничего не осталось от той девочки. Она скорее казалась Снежной королевой, закованной в лед. Но когда он обнял ее, в ее холодных глазах промелькнуло что-то от прежней Селии.

И — о боже! — на вкус она была такой же, как ему помнилось, роса и мед. Место, которое он целовал, увлажнилось, шелковые складочки затрепетали под его языком. Не так уж она заледенела! И, возможно, тоже кое-что помнит.

Но все равно она казалась такой далекой. Джон вспомнил панику в ее взгляде, когда она оттолкнула его, и то, как словно захлопнулись створки в ее глазах. Видеть, как она боится и избегает его, было мучительно больно, пусть он и знал, что заслужил это в полной мере.

Очень хорошо, что сейчас она убежала, потому что он, похоже, совсем не владел собой. Разве не решил он еще сегодня днем держаться от нее подальше? Забыть все, что было между ними в прошлом? Не делать больше больно ей, не терзать себя тем, чего ему не дано иметь? И всего несколько часов спустя уже стоял на коленях под ее юбками.

Джон рывком поднялся и машинально поправил гульфик. Он снова почувствовал на себе ее тонкие пальчики, ласкающие его так, чтобы свести с ума. Наслаждение и боль от этой ласки неразрывно сплелись в плотный клубок.

Когда Джон вышел в коридор, Селии давно и след простыл. Музыка из бального зала долетела до него, эхом отражаясь от стен, дразня его своим весельем. Он почувствовал на себе чей-то взгляд и, резко обернувшись, увидел Маркуса, который стоял, опершись на мраморную колонну, со скрещенными на груди руками и пристально смотрел на него. Бровь его вопросительно поднялась.

— Ну, как поживают твои яйца, не совсем отмерзли? — ухмыльнулся он.

Джон жестом послал его подальше и, повернувшись, двинулся по коридору. Вслед ему раздался смех приятеля. Путешествие в Эдинбург обещало быть долгим и безотрадным. Или же оно прямиком приведет их в самый ад?