В постели с врагом - Эмили Роуз Страница 9

— Добрый вечер, Лайам, Триша. Вам нравится бал?

Обри избегала взгляда Лайама, стараясь смотреть только на торжествующе усмехавшуюся Тришу. Бак по-прежнему обнимал Обри за талию, и она была ему за это очень благодарна. Другую руку он протянул сначала Трише, затем Лайаму.

— Бак Парке.

Трише, очевидно, было мало одной рыбы на крючке: она захлопала своими ресницами, на которых было не меньше фунта туши, и буквально пропела Баку свое имя, а потом еще что-то про свою необыкновенную и страстную любовь к футболу. Большую часть этого бреда Обри не расслышала из-за стука собственного сердца.

— Лайам Эллиот. — Тестостерон потрескивал в воздухе, когда мужчины обменялись рукопожатиями.

Обри рискнула посмотреть на Лайама.

— Маме очень понравилась картина, — сказал он с непроницаемым лицом.

— Я была в этом уверена. Его губы дрогнули.

— Она попросила повесить ее в спальне. Я не спросил, почему.

Обри посмотрела ему в глаза, вспомнила, как он дотрагивался до нее, целовал ее, и колени задрожали. Нужно было немедленно уйти отсюда или по крайней мере подальше от него. Она не могла уйти с бала, пока не «засветится» перед газетчиками, как обещала отцу.

— Было очень приятно с вами обоими встретиться, но я обещала Баку танец. Извините. — Она с немой мольбой посмотрела на своего спутника. К счастью для нее, Бак шевелил мозгами так же быстро, как и ногами.

Чтобы поменять места в банкетном зале, Лайаму пришлось выложить пятьдесят долларов. Фактически он заплатил ути деньги за пытку и теперь чувствовал себя круглым дураком.

Он специально дождался, пока Обри и ее кавалер займут места, прежде чем подать Трише руку и подвести ее к тому же столу. Фиалковые глаза распахнулись, а румянец и светская улыбка сползли с лица. Обри уставилась в свою тарелку и выпрямилась. Лайам сел рядом с ней, их плечи соприкоснулись, а ее знакомый аромат ударил ему в голову.

— Ты кое-что оставила у меня дома, — тихо шепнул он.

Она не только услышала его, но и поняла, о чем именно он говорит, потому что щеки ее залил румянец. Но она делала вид, что его вообще нет рядом, и это начинало его бесить.

— Не хочешь забрать их?

— Нет. Выкинь, — ответила она едва слышно. К счастью, гул в зале заглушал их разговор.

Он подождал, пока официант подаст салаты и удалится.

— На это у меня никогда не хватит духу. Она уронила вилку. Официант немедленно вырос рядом со столом с новой вилкой в руке. Что плохо на обедах стоимостью в пять тысяч долларов — рядом постоянно вьется кто-то из обслуги.

Бак обнял Обри рукой и за ее спиной показал Лайаму кулак. Лайам повернул голову в его сторону и наткнулся на жесткий взгляд. Это была откровенная угроза. Лайам сжал челюсти.

Приятель, если бы она была твоей, то не оказалась бы в моей постели.

Обри посмотрела на Лайама и быстро повернулась к Баку. Лайам тоже отвел взгляд.

Черт возьми, Эллиот, что ты делаешь? Отбиваешь женщину, с которой все равно не сможешь встречаться?

Тут он вспомнил, что тоже вроде бы с кем-то пришел. Забыть о женщине, которая весь вечер прижималась к нему всеми частями тела, а во время танцев во всех подробностях описывала, что она хотела бы сделать с ним после бала, вообще-то довольно трудно, но ему это удалось в одну секунду. Откровенные предложения Триши не вызывали у него ни малейшего интереса. Вот если бы это исходило от Обри… Тогда они уже ехали бы к нему домой. Забудь про Обри. Она не для тебя. Но сколько Лайам ни уговаривал себя, он не мог ни на секунду отвлечься от этой женщины. Она не для него, но он стремился к ней каждой клеткой своего тела, каждым ударом своего сердца.

Его долг перед семьей еще никогда не был так очевиден. И никогда еще ему не было так трудно наступить на горло своим желаниям.