Это по любви - Виктория Селезнева Страница 9

Но так было только до смерти мамы.

Почему-то очень сильно захотелось как в детстве забраться к нему на руки и просто так посидеть. Не говорить и, тем более, не ругаться. Просто снова почувствовать себя под защитой отца. И главное, поверить, что несмотря ни на какие мои проколы, он всегда меня будет любить и всегда будет рядом.

— Яна?

Я вздрогнула от голоса папы, который вырвал меня из болезненного мира воспоминаний.

— Привет, пап.

Я протиснулась в дверь, неуверенно подходя к его столу. Да уж, той былой легкости, когда я вбегала в его кабинет, забыв постучаться, уже нет. Сейчас мне неловко и некомфортно.

— Привет. Что случилось? — спросил он, снова утыкаясь взглядом в бумаги.

— Пап, — я села на стул напротив, ища глазами тот самый органайзер на столе. Но, конечно же, его не было. — А где такая подставка под ручки и карандаши? Черная. Помнишь, тебе на работе дарили?

Папа удивленно взглянул на меня, словно не понимая, о чем я спрашиваю.

— Без понятия, — наконец, ответил он. — Нашла, что вспомнить. Выкинул, наверное. А что?

— Жаль, — со вздохом произнесла я.

— Ян, тебе ручка нужна? У нас в прихожей в ящике целая куча валяется, — несколько раздраженно произнес отец, как бы намекая, что у него нет времени на мои глупые разговоры.

— Нет-нет, — тряхнула я головой. — Я хотела с тобой насчет свадьбы поговорить.

Папа, наконец, оторвался от своих дел, откладывая бумаги в сторону, и недовольно посмотрел на меня.

— О чем конкретно ты хочешь поговорить? — спросил он.

— Я бы хотела поучаствовать в подготовке. — Я хотела, чтобы мой голос звучал уверенно, но под папиным пристальным взглядом я, по-моему, эту фразу пропищала.

— Зачем? — все еще стараясь говорить сдержанно, спросил он.

Я перевела взгляд на руки отца, замечая, что он с силой сцепил их в замок. Ему все это не нравится. Я, конечно, не думала, что он будет в восторге, но почему-то ждала лучшей реакции.

— Потому что это моя свадьба. Пусть и фальшивая, — снова смотря ему в глаза, произнесла я.

Папа на миг отвел взгляд, видимо, пытаясь не срываться. Но, похоже, все-таки наш разговор долго не протянет в мирном ключе.

— В том-то и дело, Яна, фальшивая, — уже на повышенных тонах, произнес отец. — Это спектакль, представление! Не более! Нет смысла на это тратить свое внимание! В театре декорациями занимаются профессионалы, которые сделают так, чтобы зрители максимально поверили в то, что происходит на сцене. А представь, если этим бы занялись актеры? Вышла бы ерунда какая-то! Поэтому, нет.

Я сжала челюсть, стараясь не нахамить в ответ. Но сдержаться совсем не вышло.

— Тебе не кажется, что сравнение неверное? — спросила я. — Я должна выглядеть на этом празднике счастливой, так пусть хотя бы обстановка будет такая, как хочется мне.

Какое-то время отец молча смотрел мне в глаза, а затем твердо произнес:

— Нет.

Я хмыкнула, вставая со стула. И ведь знала, что нет никакого смысла в этом разговоре, и все равно же верила в чудо.

— Ты диктатор и самодур, папа, — горько произнесла я.

— Я же о тебе беспокоюсь! — рявкнул он мне вслед. — Ты же наивная дурочка, тебя втянуть в какую-нибудь авантюру — это, — он щелкнул пальцами, показывая, что это ерунда. — Я не хочу, чтобы ты начала верить в происходящее!

Я обернулась, смерив отца злым взглядом.

— Заметь, это ты меня во все втянул, — сухо проговорила я, прежде чем выйти из кабинета.

Я знала, что это будет непросто. Но вышло как-то уж совсем печально.

Мы давно с отцом потеряли точки соприкосновения. Постоянно кажется, что мы говорим на разных языках. И, похоже, лучше для всех будет, если я действительно съеду. По крайней мере, у меня есть год, чтобы понять, как все сделать без существенных потерь.