Плохие девочки - Татьяна Веденская Страница 9

– А как же я сюда добралась? – возмущаюсь я. Впрочем, иногда я действительно даже до автосервиса добиралась с помощью автомобильного троса, привязанного к Тимкиной «Газели». Тимка поменял в моем «старике» все. Он перебрал у него движок, заменил глушитель, масло менял так часто, словно это не машина, а фритюрница, честное слово. А сколько раз Тимка красил разные части опелевского кузова!

Да, в моей автомобильной жизни не обходилось без ЧП. Но, к чести своей, должна сказать, что далеко не всегда следы на теле моего «старика» оставались по моей вине. Да, я въехала в «Жигули» на повороте и разбила фару, он слишком медленно поворачивал. Кто мог знать, что он вот так будет плестись? Потом, когда я на стоянке повредила бампер, ну кто мог помнить, что спереди машины лежит бетонный блок. Его же не видно! Зато слышно. И вообще, у нас то бордюры такие высокие, что царапают двери, то столбики какие-то на ровном месте повтыкают. А однажды я вообще вышла утром к машине во двор, а у нее левая дверь разбита. Вот так, кто-то врезался и уехал. Ни ответа, ни привета. Будто так и надо. Тут-то я чем виновата? Ну и что, что я поставила машину прямо у входа в дом. Других-то мест все равно не было.

– Ты не водитель, – говорил Тимка, с радостной улыбкой снова встречая меня в своем маленьком частном сервисе около гаражей. – Ты – моя мечта.

– Спасибо, конечно, – вздыхала я, – но я бы согласилась больше никогда тебя не видеть.

– И совсем бы не вспомнила? Не скучала бы? – усмехался он.

За долгие годы моего сотрудничества с продукцией компании «Опель» мы с Тимкой успели действительно неплохо друг друга узнать. Тим сначала поил чаем меня, потом стал частенько под разными предлогами заходить ко мне на огонек (со своей едой). Иногда мы вместе ходили в кино, пару раз даже выбирались в кафе, смотрели там футбол. Я обожаю футбол и вообще все места и занятия, где можно орать, свистеть и материться.

– Я приду к тебе на Новый год? – спросил Тимка, когда я прикатила к нему на визжащих тормозных колодках за пару дней до праздника. А куда мне еще катить? В официальный сервис? Не смешите меня! Страховки у меня отродясь не было. Как можно застраховать то, что нельзя найти в автомобильных базах?! За древностью лет, так сказать. А на те деньги, что официальные дилеры просили за новый, скажем, фильтр для моего «старика», можно было купить нового «старика».

– Приходи, – пожала плечами я, не сильно задумываясь, почему, собственно, Тимка не хочет справлять Новый год, как обычно, на сервисе.

Жил Тимка в соседних от сервиса домах, в трехкомнатной квартире, но у него дома была сложная, так сказать, ситуация. У него там была старушка (я имею в виду реальную старушку-мать, а не какую-нибудь машину), старик-отец, старенький пес с оригинальным именем Каштан, которого Тимка с папашей избаловали до безобразия, бывшая (но не такая старая) жена с сыном от первого брака и новым (третьим по счету) мужем, который как-то завелся у них в доме года через два после развода, а вывести так и не смогли. Бывшая Тимкина жена в свое время приехала покорять Москву, покорила Тимку, прописалась у него и, понятное дело, выписываться не собиралась. Так они и жили. Счастливо и шумно, особенно когда новый муж Тимкиной бывшей жены уходил в запой. Так что Тимка старался дома особенно не появляться, все время торчал в сервисе, что, согласитесь, для меня, как для потребителя, очень удобно.

– Я буду готовить, – пообещал он. – Ты у нас можешь хорошо только воду варить, верно? – и он выразительно хохотнул. Я сделала вид, что обижена, но на самом деле меня его готовность готовить (каламбур?) очень порадовала. Нам такие люди сотнями нужны, так-то. Тем более что Тимка реально умеет кашеварить. Такую картошку, как у него в сервисе, я не пробовала даже в доме родном. Хотя это как раз не пример. В доме родном картошку нам подавали в основном в виде пюре, разведенного из какого-нибудь химического пакетика. Ну, ладно, согласна, после нашего детства любая настоящая картошка, пожаренная на настоящей сковороде в настоящем масле, может показаться настоящим деликатесом. В общем, Тимке я была рада. Чего не сказать об Олечке, моей младшей сестре, которая тоже неожиданно решила осчастливить своим присутствием меня, а не какую-нибудь разбитную алкоголическую богемную тусовку, с коей она так близка.

– Я буду у тебя до трех как минимум, – сообщила она без излишних предисловий, появившись на моем пороге в норковой шубе до пола, в сапогах на десятисантиметровой шпильке и под руку с безымянным тощим молодым человеком, увешанным пакетами. – Потом уеду на фуршет. А его я заберу позже.

– Что? – вытаращилась я, но Олечка уже исчезла, махнув полой норковой шубки и не дожидаясь моих вопросов и воплей. И уж тем более моего там какого-то нелепого приглашения или хотя бы согласия.

– Куда ставить? – прохрипел загибающийся от тяжести задохлик, который на поверку оказался новым парнем моей сестрички, Женечкой.

– А что это? – нахмурилась я.

– Это – икра. И клубника.

– Зачем? – изумилась я.

– Для Нового года. А в машине еще коробки, – пожаловался Женечка и побежал вниз. Я с любопытством выглянула в окно и увидела душераздирающую картину, как моя девятнадцатилетняя сестренка Олечка выкидывает из багажника красивого внедорожника несколько весьма увесистых коробок, прямо на дорогу, к ногам несчастного Женечки, а потом садится в машину, разворачивается прямо перед его носом и уезжает вдаль. Скорее всего, на внедорожнике, принадлежащем ему самому. А Женечка стоит посреди коробок и выглядит, как потерянная собака.

– Вы оттащите их на тротуар, я сейчас вам помогу! – крикнула я, чтобы хоть немного поддержать несчастного мальчика, которому не повезло попасть на глаза нашей Олечке. Нет, поймите меня правильно, я люблю сестру. Не так сильно, как я ее боюсь, но все-таки люблю. Она младше меня на двенадцать лет, но как только она появилась в моей жизни и принялась командовать мной и всеми вокруг, я поняла – Олечка, она как ураган, ее надо бы было назвать Катрина. Она всегда получала все, что хотела, и умудрялась проигнорировать все остальное. Бороться с ней было невозможно. Педагогика была к ней неприменима. Она училась на одни пятерки, выигрывала олимпиады и читала запоем все, до чего дотягивалась. Как прикажете воспитывать такого вот ребенка? Сейчас она училась в консерватории, на отделении фортепьянной музыки, причем поступила туда сама, на бюджет, вызвав изумление и восторг у всего тамошнего преподавательского состава. Потому что она так хотела.

– Мне не тяжело, – мужественно врал Женечка, затаскивая коробки с дорогим шампанским, красным вином и еще чем-то явно жутко дорогим и изысканным по нашей узкой лестнице на третий этаж нашей никогда в жизни не имевшей шансов на лифт восьмиэтажки.

– Значит, вы Олечкин молодой человек? – осторожно спросила я, когда мы перетащили все и сели на кухне пить чай. Мальчик был хороший, безропотно кушал мой (!!!) борщик, отвечал на все вопросы и дико озирался. Да, Олечку он очень любит. Еще бы, как ее не любить. Красивая, как океан, глаза голубые, волосы длинные. Своенравная и неповторимая. Да, продолжил объяснять он, кажется (так и сказал, что кажется), он – ее молодой человек. Хотя до конца он пока не понял.