Жених секонд-хенд - Галина Куликова Страница 9

И Лёва, ухмыльнувшись, с чувством ответил:

– Жизнь!

* * *

Как ни уговаривала Анжела Лёву не торопиться, он ее не послушал и поменял кучу евро на болгарские левы прямо в аэропорту. Потом, конечно, выяснилось, что курс обмена был грабительским.

– Ты же бизнесмен, – увещевала его Анжела. – И должен быть рачительным.

– Я отпускник, – возражал Лёва. – И должен быть раскрепощенным и легкомысленным. Иначе весь отдых – коту под хвост. Все туристы легкомысленны! И похожи друг на друга. Они не заправляют рубашки в штаны, носят ужасную обувь с перепонками и покупают всякую дрянь в сувенирных лавках. Заметь: даже опытные путешественники не могут удержаться, чтобы не притащить домой магнит весом с утюг.

Отобрав у Анжелы вещи, Лёва весело покатил за собой два чемодана на колесиках, первым вышел на улицу и сразу же направился к ближайшему такси. С водителем удалось договориться за полминуты. Городок, куда они направлялись, был расположен в двадцати минутах езды от аэропорта. Шофер оказался доброжелательным и с первых же минут принялся выполнять роль экскурсовода, на неплохом русском объясняя, что они видят слева и что – справа. Слева и справа были поля, луга и гигантские стройки. Строили везде – на взгорках, в низинах и вдоль трассы. Отели, апартаменты, коттеджи, огромные дома и маленькие домики. Многие стройки замерли, и возведенные, но не отделанные гостиницы, поражавшие своей монументальностью, провожали путешественников пустыми глазницами.

– Кризис, – пожал плечами водитель. – У многих инвесторов закончились деньги.

– Господи, кто же здесь будет жить, во всех этих отелях? – поразилась Анжела.

– Русские, – уверенно ответил Лёва. – У нас такая большая страна, народу на все курорты мира хватит и еще останется.

– Русских здесь очень много, – подтвердил водитель. – Покупают квартиры и вообще… землю. Большие отели тоже покупают! Сейчас, впрочем, для ваших соотечественников не сезон. В конце мая в основном здесь немцы и англичане, те, что любят отдыхать дешево.

– Это все Катерина, – с обидой заметил Лёва. – Дешево… На всем она экономит. В прошлый раз, когда мы тут были, помнишь, она мне даже вино не давала пить. Как будто я алкоголик в завязке. А что для русского Болгария? Это море, вино и розы!

– Мы сейчас будем проезжать «производството на вино», – оживился водитель. – Прямо на виноградниках. Там есть винзаводы – вино можно дегустировать, покупать в разлив. Вы какое больше любите – белое или красное?

– Красное, – сказала Анжела.

– Всякое, – ответил Лёва одновременно с ней.

Ухмыльнувшись, водитель прибавил газу и через пару минут, весело насвистывая, съехал с трассы и подкатил к огромному круглому зданию, окруженному газонами и обнесенному весьма представительным забором.

– Здесь так пусто, – удивилась Анжела, – я бы никогда сюда не сунулась без сопровождения.

Однако шофер сопровождал их с удовольствием. Кажется, ему понравился Лёва, а еще больше Анжела, на которую он то и дело бросал восхищенные взгляды.

В здании было пусто и прохладно. За длинной стойкой, заставленной бутылками, обнаружились две тетеньки, которые охотно принялись угощать приезжих вином. Анжела мгновенно выбрала то, что оказалось ей по вкусу, и заказала бутылку. Вышедший из-под контроля Лёва так напробовался, что у него ослабели ноги. Тем не менее в багажник он поставил две пятилитровые канистры с вином.

– Ты что, очумел? – спросила Анжела, прижимая к груди свою одинокую бутылку. – Ты собираешься все это выпить один?

– Ну, мало ли, как там повернется… Слушай, а вино в канистрах – это круто! – восхитился он, усаживаясь на свое место позади водителя. – Не нужна эта… Как это по-болгарски? Бутилка отворачка!

– Открывалка, что ли? Смешное слово.

– Это что, – оживился Лёва. Машина тронулась, и он вольготно развалился на сиденье. – В прошлый раз мы зашли в магазин, и я там услышал, как по-болгарски называется пылесос. Три дня хохотал. Всем рассказывал.

– Я этого не помню, – хмуро заметила Анжела.

– А я помню, почему ты не помнишь, – хихикнул Лёва. – У тебя в тот момент был роман с тем лощеным менеджером из Питера. – Он наклонился вперед и напористо спросил у шофера: – Как по-вашенски будет «пылесос»?

– Прахосмукачка, – беззлобно ответил тот, улыбнувшись.

– Ха-ха-ха! – закатился Лёва и повалился головой Анжеле на колени, икая и вздрагивая.

– Ты обслюнявишь мне одежду, – прикрикнула на него та, смеясь вместе с ним.

Слово действительно звучало забавно, но больше ее все-таки забавлял сам Лёва с его детской непосредственностью.

На подъезде к отелю их взглядам наконец-то открылось море. Гладкая мраморно-голубая ширь, отороченная пустым еще пляжем, по которому разгуливали жирные чайки, мгновенно наполнила душу радостным ликованием.

– Лёва, море! – воскликнула Анжела с восторгом.

– И людей нет, – удовлетворенно констатировал тот. – Конец мая – самое благодатное время. И не жарко, и не холодно – то, что доктор прописал. Главное, солнышко светит.

Отель, который они забронировали, был им уже знаком, поэтому, регистрируясь, оба чувствовали себя бывалыми путешественниками. Номера у них оказались на разных этажах, что Анжелу только порадовало.

– По крайней мере, если ты надерешься, вылакав канистру вина, до меня не доползешь, – пробормотала она. – Потому что в двери лифта ты не попадешь – промахнешься, а по лестнице ползти целых три этажа.

Если девушка за стойкой регистрации и поняла ее тираду, то не подала виду. Она была весьма и весьма симпатичной, и у Лёвы при взгляде на нее разрумянились щеки.

– Между прочим, ты еще не развелся, – напомнила Анжела, первой входя в лифт. – Неужели ты совершенно не переживаешь?!

– Нет, – искренне ответил Лёва. – Я дико переживал, когда мы с Катериной ссорились. Когда она на меня наезжала, когда я пытался ей что-то доказать… А потом вдруг в какой-то момент словно спичка сгорела – пшик! – и все. И во мне все тоже сгорело. Я понял, что никогда ее не переделаю и не смягчу, а такая, как есть, она мне не нужна. Я ушел и перестал переживать. Теперь-то из-за чего? Все решено, все совершено. Кстати, ты есть хочешь?

– Хочу, – угрюмо ответила Анжела.

Нет, ну надо же! Вот они, мужчины, варвары. Женщина, пережив разрыв, страдает месяцами. Да что там – годами! А эти гаврики? Попереживал, топнул ногой, закрыл за собой дверь – и из головы выбросил. Как и не было ничего.

– Что ты на меня так смотришь, как будто я убил старуху-процентщицу?

– Как – так? – по-прежнему мрачно уточнила Анжела. – Нормально смотрю.

– Давай разложим вещи, переоденемся и через часик встретимся внизу, в холле. Пойдем прогуляемся, найдем какое-нибудь кафе и перекусим.