Случайный брак с миллиардером - Агата Лав Страница 9

Их количество навевает на меня тоску. Их десятки… Нет, сотни! Я только сейчас осознаю, сколько всего мне придется перемерить и сколько оборотов вокруг оси сделать перед зеркалом.

Высокий мужчина с еще более высокими скулами встречает меня рентгеновским взглядом. Он поднимает палец вверх и заставляет остановиться. Я замираю, едва шагнув в центр комнаты, а он плавно приближается и спускается взглядом по моему телу ниже. Меня никогда не рассматривали так жадно, будто я последняя баночка красной икры по скидке в пятьдесят процентов.

— Ясно, — заключает стилист. — Весы с тяжелым низом.

Что?

Нет у меня тяжелого низа.

И почему здесь всем надо меня оскорбить?

— Простите, не модель, — произношу с детской обидой, но ничего не могу с собой поделать. — Ноль надежд на подиумы Парижа и Милана.

— Что?

— Ничего. Похудеть не смогу, я и так последний месяц на диете. Это мой максимум… то есть минимум.

— Худеть не надо, — стилист отмахивается, будто я сказала глупость. — Для образа невесты идеальны платья. Они же идеальны для вашего типа фигуры.

— Боже, вы сказали “не надо худеть?” Вы первый человек в этом доме, кого я люблю.

Я улыбаюсь ему, и замечаю озорной огонек в его зеленых глазах.

— Нет, Светлана, вы сейчас возненавидите меня, — он указывает на вешалки с горой одежды, которую надо перемерить. — Но потом увидите свои фотографии с выходов в свет, и тогда точно полюбите.

Он не врет. Насчет возненавидите.

Первые два часа я сохраняю бодрость духа и обращаю внимание на бирки. Chanel, D&G, Prada, Ralph Lauren, Burberry, Louis Vuitton… Третий час впрыскивает в мою кровь безразличие, а вот после четвертого начинает подниматься критичный уровень раздражения. Устаешь от молний, пуговиц, каблуков и силуэтов, в которых лучше не дышать. Высокая мода создана не для жизни, а для любования отражением.

Но любоваться быстро надоедает, хочется опять жить, черт возьми. Я хоть немного отдыхаю, когда мы выбираем повседневные варианты, а вот вечерние платья — это проверка на стойкость.

К процессу вскоре присоединяется стилист, который прикладывает к моему лицу какие-то полоски и уходит в сторону. И так несколько раз. Потом он трогает мои волосы, задумчиво кривится и снова уходит.

— Меня же не побреют налысо? — спрашиваю у стилиста шепотом. — Это точно не подходит образу невесты.

— Только если не подберут крутые парики, — подшучивает мужчина.

— Черт.

Меня отпускают, когда за окном успевает стемнеть. Я забираю два комплекта в чехлах, на которых налеплены фотки Полароид с инструкцией, как именно нужно заправить блузку, как застегнуть пояс и сколько пуговиц оставить незастегнутыми.

Я поднимаюсь наверх, где мне показывают мою комнату. Я сбрасываю весь груз в кресло и иду в душ. Я не обращаю внимание на комнату, уже в ванной понимаю, что даже не скажу какого цвета обои в спальне. Я получила слишком дикую порцию впечатлений, чтобы быть в состоянии воспринимать что-то еще новое.

Поэтому я игнорирую мраморно-позолоченную ванную и иду в душевую кабинку без вздохов пораженного видами туриста. Я наношу на тело мягкий гель с цитрусовым ароматом и ненадолго отвлекаюсь, забывая где я и почему я.

— Ничего, Светик, — подбадриваю саму себя. — Обвыкнемся, может, даже во вкус войдем. С Инной разберемся, сейчас сестре позвоним и придумаем, что с ней делать.

После душа я набрасываю на плечи махровый белый халат, замечаю ряд баночек на стеклянной полке у зеркала и нахожу питательную маску. Быстренько наношу ее и прихватываю с собой полотенце, чтобы вытереть им потом маску. В ванную я уже не вернусь, сейчас дойду до кровати и рухну, как полагается после трудного рабочего дня.

Я открываю дверь, делаю шаг и коротко вскрикиваю.

— Ты с ума сошел?!

Константинов лежит на моей кровати, вытянувшись во весь рост и закинув нога на ногу.

На нем домашняя пижама. Черный шелк в тонкую белую полоску. Элегантный, дорогой, идеальный… Не мужчина, а статный красавец, сошедших с рекламных страниц. Только вот почему на мою кровать?! Больше в огромном доме нигде не лежится?

А Константинов выглядит так, словно собрался спать. Занял правую сторону, скинул покрывало на пол и подбил под голову сразу три подушки.

— Погасишь свет, когда ляжешь? — лениво тянет он, бросая на меня короткий взгляд.

Короткий, правда, у него не получается. Он замечает маску с голубым оттенком на моем лице и нервно дергается, испугавшись, но через мгновение справляется с собой и снова выглядит невозмутимым. Он прикрывает глаза и всем видом показывает, что надумал ночевать именно здесь.

Я же смотрю на клавиши. Там столько кнопок с каждой стороны кровати, что можно включить/выключить любую лампочку в доме, и заодно завтрак в постель заказать. Но господин Большой Босс сам руку не протянет, он лучше распоряжение отдаст.

— Погашу, — я киваю и делаю уверенный шаг в спальню. — Как только ты уйдешь.

— Уйдешь? — он приоткрывает один глаз и смотрит на меня. — Я только пришел, милая. И чертовски устал, давай уже баиньки.

Он ласково улыбается мне, а в глазах откормленные чертята так и пляшут. Константинов выбрасывает правую ладонь и похлопывает по свободной стороне, приглашая. Его улыбка сразу становится другой — лукавой и с подтекстом.

— Не упрямься…

— Константинов, ты шутишь с огнём. Я сейчас со злости сделаю какую-нибудь глупость, и виноват в ней будешь ты!

— Я родился мужиком, я всегда виноват. Я привык.

Арррр!

— Ну и черт с тобой! Сладких снов!

Я злым шагом пересекаю комнату и подхватываю с кресла свою одежду. У меня нет сил препираться с ним и соревноваться в язвительности, я спать хочу! Забраться в мягкую постельку и забыться до следующего утра. Хоть чуть-чуть отдохнуть от этой избалованной физиономии!

Я направляюсь к двери, но Константинов вдруг поднимается на ноги и догоняет меня за мгновение. Это очень легко при его росте, один его шаг как три моих. Он вырастает передо мной неприступной стенкой и закрывает весь проход.

— Куда ты собралась?

— Здесь два этажа. Я найду где лечь, если тебе уж так приглянулась эта спальня.

— Черт, Света, может уже хватит? Шутки хороши в меру, — он взмахивает ладонью и запускает пальцы в свои жесткие волосы. — Иди в кровать. Я собираюсь спать, а не проверять, есть ли что-то под твоим халатом.

Он указывает на махровый халат, а я вдруг вспоминаю, что под ним как раз ничего. Я накрываю вырез ладонями и стягиваю ткань еще туже, на что Константинов изгибает бровь. Отлично, гад явно догадался, что белья на мне нет.

— Я не буду спать с тобой в одной кровати, — отрезаю.