Узы любви - Джоанна Линдсей Страница 9

Джоан бегала по всему замку, разыскивая сестру. Куда подевалась Милисент? Наверное, поднялась в северную башню, где они жили вдвоем, но, вместо того чтобы зайти в спальню, прошла по коридору к западной башне и, спустившись по ступенькам, вышла из замка. В конце концов Данбер — не такое уж маленькое место, и не может же Джоан бегать по всему поместью, заглядывая в каждый укромный уголок!

Наконец она отыскала сестру в конюшне, где та старалась подружиться с вороным жеребцом Вулфрика де Торпа, одним из огромных боевых коней, славившихся своей злобностью и готовых затоптать любого, кто встанет ни пути. Боевые кони были малопригодны для путешествий именно из-за своей неукротимости, и рыцари старались брать в дорогу более смирных животных, а боевых коней берегли исключительно для сражений. Но и этот жеребец был настоящим великаном и не выглядел особенно приветливым… до этой минуты.

— Надеюсь, ты не пытаешься восстановить его против владельца? — тихо осведомилась Джоан, приближаясь к стойлу.

— Я подумывала именно об этом, — угрюмо буркнула сестра.

Джоан невольно улыбнулась:

— Но переменила решение?

— Да. Не хочу, чтобы пострадал несчастный жеребец, а именно так и будет, если он выйдет из повиновения. Подонок его не пощадит. В его характере жестокость и склонность причинять боль, как я узнала на собственной шкуре.

— Это случилось так давно, Мили, — мягко напомнила Джоан. — Он был тогда совсем еще мальчишкой! С тех пор многое изменилось…

Милисент вскинула голову. Глаза налились золотистым жаром.

— Ты видела, что произошло сегодня на дороге? Он ударил бы меня, не вступись ты вовремя!

— Но он не знал, что это ты.

— Не важно! Сравни нас! Я карлица по сравнению с ним, и все же он едва не поднял на меня руку.

Джоан трудно было отрицать очевидное, поэтому она ограничилась репликой:

— Зато я видела, в какой ужас он пришел, когда узнал, кто скрывается под маской дворового мальчишки.

— Вот и прекрасно! — взорвалась Милисент. — В таком случае я, пожалуй, вернусь в зал, чтобы посмотреть, как разорвут этот дурацкий контракт.

— Сомневаюсь, — покачала головой Джоан. — Разве он обладает властью нарушить договор, заключенный его отцом?

— Наверное, нет, — нахмурилась Милисент. — Но в таком случае я постараюсь, чтобы папа отказал ему. Я и без того собиралась это сделать, да только думала, что время еще есть. Что это на меня нашло? — Она презрительно фыркнула. — Ведь он мог приехать за мной сотню раз за последние шесть лет, но, видимо, не слишком рвался. Поэтому я почти о нем забыла.

Она немного преувеличивала, и обе это понимали. Просто Милисент отдала сердце другому, но не могла выйти замуж, пока старый контракт, связывающий ее с Вулфриком де Торпом, оставался в силе. Она не могла не думать о своей затянувшейся помолвке, правда, мысли эти отнюдь нельзя было назвать приятными.

— Может, он и медлил, Мили, но в конце концов явился. Что, если тебе придется все же обвенчаться с ним?

— Да я скорее брошусь вон с той башни!

— Милисент!

— Я же не сказала, что обязательно прыгну вниз, просто это такое выражение.

Джоан обессиленно прислонилась к перегородке стойла, не зная, как утешить сестру, и всей душой сострадая ее беде. Де Торп поступил жестоко, выжидая столько лет без единого послания или визита! Он не желал видеть невесту, хотя за это время они могли бы привыкнуть друг к другу и к самой мысли о будущей свадьбе. Что и говорить, они были совершенно чужими людьми, а та роковая встреча оставила горький след в душе сестры.

Неудивительно, что Милисент обратила внимание на молодого рыцаря, к которому испытывала самые нежные чувства. К тому же ему было безразлично, что суженая не похожа на других девушек. Они сделались добрыми друзьями, и Джоан, глядя на них, поняла, как важно иметь друга в собственном муже и насколько это облегчает и уменьшает страхи невесты.

Джоан два года назад обвенчали с молодым человеком, который часто наезжал погостить к ним. Впереди у них было время, чтобы привыкнуть друг к другу. Она преисполнилась самой горячей симпатии к мужу и до сих пор скорбела о своей потере: бедняга недавно умер.

Однако она родилась чуть позже и была младшей. Джоан полагала, что негоже выходить замуж прежде сестры. Должно быть, Милисент тоже стыдилась этого. И тут виноват исключительно Вулфрик. Впрочем, если Милисент и смущали подобные вещи, она умело это скрывала.

— Ты в самом деле надеешься, что теперь, когда жених все-таки приехал, папа согласится пренебречь договором? Теперь ты не можешь использовать его отсутствие как довод в своих рассуждениях!

Милисент в отчаянии прислонилась лбом к лоснящемуся боку скакуна.

— Он так и поступит, — сказала она так тихо, что Джоан едва расслышала. Неужели сестра сама верит тому, что говорит?! Но Милисент подняла голову и повторила уже громче: — Он должен! Я не могу… не могу стать женой этого зверя, Джоан! Он попросту удушит меня, если попытается сломить и заставить повиноваться. Папа знает, что я люблю другого, и согласится помочь! Вулфрик де Торп тянул с приездом сколько мог, и это позднее появление его не извиняет. Именно это и заставило меня искать другого жениха.

Слова сестры звучали на этот раз вполне резонно и были вполне искренни. Еще два года назад Милисент и не думала разрывать помолвку, заключенную при ее рождении, хотя ненавидела и договор, и жениха, но смирилась бы со своей участью, если бы Вулфрик без всяких объяснений не пренебрегал бы ею столь грубо. Кроме того, отец потакал Милисент и часто уступал ее просьбам, отчаявшись привести непокорную дочь к послушанию.

Сейчас Джоан одолевали дурные предчувствия. На этот раз отец будет непреклонен! Брачный договор — вещь священная, и не было для мужчины худшего позора, чем уклониться от его выполнения. Женщины в таких вопросах значения не имели, поскольку никто и не спрашивал об их желаниях. И Джоан без слов понимала, что сестра думает о том же: недаром ее одолевает безрассудный гнев!

Другой причиной дурного настроения Мили наверняка было внезапное нападение на дороге. Страх быстро сменился яростью. Кто мог бы ожидать столь предательской атаки в такой близости от Данбера? Поскольку они всего-навсего решили прогуляться в деревню, Милисент даже не захватила с собой оружия.