Только не уходи - Хелен Бьянчин Страница 9

– Действительно, следует воспользоваться этим случаем и отдохнуть.

– Наверное.

– Ну тогда мне надо оставить вас, чтобы вы могли воспользоваться этой возможностью.

Роберте нравилось, как он растягивает гласные.

– Юджин?

– Да? – Он смотрел на нее, вспоминая, какой хрупкой и незащищенной была она в его объятиях прошлой ночью.

– Спасибо вам… за то, что вы спасли мне жизнь. Я знаю, вы подвергали себя опасности. Я вам очень благодарна. – На короткое мгновение их взгляды встретились и утонули друг в друге. Его глаза, казалось, читали все секреты ее души. Роберта еще раз задала себе вопрос, почему ее так сильно волнует присутствие этого мужчины.

– Всегда пожалуйста. – Он снова улыбнулся. – Просто я не могу устоять перед хорошенькими женщинами. – Он чувствовал, как его неудержимо влечет к ней. Это же чувство он испытал прошлой ночью.

Потом он вспомнил, почему находится здесь.

– У меня есть для вас кое-что. – Он выловил из кармана джинсов ключи и протянул ей.

– Мои ключи!

– Вы обронили их, когда упали.

– То есть когда вы сбили меня с ног, не так ли? – Она слегка усмехнулась.

Он смутился.

– Извините, что так получилось. Я не собирался действовать столь грубо.

– Вам совершенно не за что извиняться. Вы действовали очень храбро. Если бы не вы, я сейчас не разговаривала бы с вами. Еще несколько дюймов и… – Ее передернуло.

Юджин переступил с ноги на ногу.

Роберта заерзала в постели.

Они изучали друг друга – как двое людей, которых помимо воли влекло друг к другу и которые ничего не могли с этим поделать.

– Отдыхайте, – приказал он не терпящим возражений тоном. – Я приду позже. – Он дошел до двери и обернулся. – Между прочим, Хосе шлет вам свою любовь. – Его глаза смеялись.

– Конечно, так я вам и поверила. – Роберта улыбнулась.

Она проводила его глазами до двери. Почему он ничего не спросил о Конраде? Проявил профессионализм или человеческий такт? Она видела в его глазах озабоченность. Он по-настоящему беспокоился о ней. Она испугалась, осознав, что мечтает о большем. Юджин очень привлекательный мужчина, опасно привлекательный. И очень смелый. Если бы он не шел по следу ее брата… Она заставила себя не думать об этом. Конрад, его безопасность, его будущее – ее главная забота.

Отсутствующим взглядом она еще долго смотрела в опустевший дверной проем, потом отвернулась и оглядела комнату. Стены были окрашены в скучные мрачные тона, и молчание висело в них подобно густому туману.

Роберта постаралась расслабиться, но это становилось труднее с каждой минутой по мере того, как она пыталась разобраться в своих чувствах.

До сих пор ее жизнь была сосредоточена на работе, а работа не оставляла ей свободного времени. Но сейчас, здесь, у нее оказалось слишком много свободного времени, и она невольно задумалась. А если бы ее убили? Что люди вспомнили бы о ней? Оценили бы ее профессиональные качества и достижения? Возможно. Но вспомнит ли кто-нибудь, что ей нравится йогурт из морозилки, что она любила ласковый весенний дождик?.. Нет, никто не вспомнит, потому что она никого не подпускала к себе так близко. Пустить кого-то в свою жизнь означало бы открыть свое сердце боли. Потеря семьи научила ее этому.

Ее взгляд остановился на горшке с цветком на ночном столике. Этот цветок принесла коллега, которую она едва знала. Сейчас растение выглядело таким красивым. Но когда она отнесет его домой… Роберта тяжело вздохнула. Она не успевала следить даже за своими цветами, и все они рано или поздно засыхали.

Ее мысли вернулись к Юджину. На мгновение она забыла, что он собирается арестовать ее брата. Он вел себя как старый друг. Казалось, он действительно беспокоится о ней. Теперь их связывает невидимая нить – они вдвоем стояли на грани смерти. Она обязана ему жизнью. Роберта вздохнула. Но тут же в голове у нее забурлили совсем другие мысли. Дурочка, думала она, он пытается умаслить тебя, чтобы ты стала более сговорчивой, чтобы через тебя добраться до Конни. Он использует на тебе старый-престарый трюк – сначала завоевывает доверие, а затем добивается своего.

Еще одна мысль беспокоила ее. Кто в нее стрелял? И почему? Ходили слухи, что Болдуин разбогател за счет мафии и что сам он один из мафиози. Если это так, то каким образом здесь замешан ее брат? Кому нужно убивать ее? А может, мишенью был Юджин? Учитывая его профессию, у него наверняка есть враги. В конце концов, ее ранили, когда он сбил ее с ног, – возможно, что целились в него.

Роберта слабо улыбнулась и вздохнула, вспомнив, как глупо она вела себя с Юджином. Возможно, так на нее подействовало болеутоляющее, которое ей дала медсестра. Нет, сказала она себе, я не заплачу. Она включила телевизор и натянула одеяло до самого носа. Рекламировали шампунь. Роберта переключила телевизор на другой канал. И замерла.

На экране была фотография Конрада. А спустя мгновение она сменилась ее собственной фотографией, где она была запечатлена рядом с братом. Камера увеличивала изображение во весь экран. Потом репортер сообщил, что в нее стреляли и что сейчас Роберта находится в госпитале в критическом состоянии. В критическом состоянии! Но почему? Каким образом пресса получила информацию о происшедшем инциденте? И во имя чего, ради всех святых, репортер сказал, что она в критическом состоянии? Он добавил, что в нее стреляли после ее встречи с братом, которого полиция подозревает в причастности к убийству Говарда Болдуина. Дальше в репортаже говорилось уже только о благотворительных делах покойного господина Болдуина.

Ее пальцы сжались в кулаки. Наверняка здесь постарались этот мексиканец-полицейский и этот… этот… ковбой! Заявление для телевидения – их рук дело. Кроме них некому. Она села, но слишком быстро – ей пришлось сжать зубы, чтобы не закричать от пульсирующей боли в руке.

Будь он проклят! Ей нужно было догадаться. На телевидении сегодня праздник.

Роберта все еще кипела от негодования, когда часом позже к ней в палату ворвался Алан Шервуд, ее шеф, – высокий, шести футов, мужчина с крепким телосложением футбольного нападающего и пышной шевелюрой, слегка присыпанной сединой, которая ему очень шла.

Его лицо было хмурым.

– Что, черт возьми, случилось? – начал он с порога.

Пока Роберта рассказывала ему в подробностях, что с ней случилось, он в нетерпении мерил большими шагами палату. Он всегда так вышагивал, если что-то обдумывал. Когда она закончила рассказ, он остановился, посмотрел на нее темными гипнотизирующими глазами и задал ей тот же вопрос, который Рамирес задал Юджину несколько часов назад.

– Думаешь, это был один из ребят?

– Не имею понятия, – ответила она. – Но хотела бы знать, почему лгал тот телерепортер. Если Конни слышал эти новости, он, наверное, теперь с ума сходит от беспокойства. Когда я доберусь до этого репортера, я ему шею сверну.