Бархатная клятва - Джуд Деверо Страница 9

Проникавшие в комнату через открытые окна солнечные лучи падали на застеленный тростниковыми циновками пол, играли с пылинками, сверкавшими, как золотой песок. Стоял теплый весенний день, первый день мая. Солнце грело землю, воздух был напоен сладкими ароматами, так характерными для времени, когда проснувшаяся природа набирает силу.

Комната занимала весь четвертый этаж дома. Выходившие на юг окна давали достаточно света, чтобы согреть помещение. Обстановка была очень простой, потому что Роберт Риведун не желал расставаться со своими деньгами ради того, что считал излишеством, ради всяких там ковров и гобеленов.

Однако сегодня комната выглядела иначе. Она сияла от ярких всполохов разноцветных тканей. На всех стульях были разложены платья: прекрасные, изумительные, сшитые по последней моде. Они входили в приданое Джудит Риведун. Здесь было все: и шелка из Италии, и бархаты с Востока, и кашемиры из Венеции, и хлопок из Триполи. Каждая деталь туалетов — от туфель до поясов — дополнялась драгоценностями: изумрудами, жемчугом, рубинами, финифтью. И все это изобилие красок и украшений покоилось на мехах, среди которых были соболь, горностай, бобер, белка, каракульча, рысь.

Джудит не шевелясь смотрела на разложенные наряды. Ее можно было бы не заметить, если бы только красота девушки не затмевала этого великолепия. Ее крохотные ножки были обуты в зеленые кожаные туфельки, отделанные горностаем. Корсаж платья плотно облегал фигуру, длинные рукава изящными складками спускались ниже тонкой талии. Широкое прямоугольное декольте подчеркивало совершенство ее высокой груди. Широкая юбка струилась вокруг ног. Платье было сшито из золотистой ткани, казавшейся одновременно хрупкой и тяжелой, она сверкала и искрилась на солнце. Талию стягивал пояс из позолоченной кожи, отделанный изумрудами. Лоб украшал золотой ободок с огромным изумрудом. Плечи девушки покрывала накидка из изумрудно-зеленой тафты, подбитой горностаем.

Этот туалет, выдержанный в изумрудно-золотистых тонах, мог бы выглядеть кричаще на другой женщине, но он мерк перед совершенной красотой Джудит. Она была небольшого роста и обладала фигурой, способной свести с ума любого мужчину. Ее губы были плотно сжаты, подбородок гордо вскинут. Даже сейчас, когда она с отвращением думала о том, что ее ждет, черты лица оставались мягкими и нежными. Но особенно выделялись ее глаза., Глубокого золотистого цвета, они, казалось, впитывали солнечный свет.

Повернув голову, Джудит выглянула в окно. В любой другой день она бы порадовалась хорошей погоде, покаталась бы верхом по лугам. Но сегодня она была вынуждена двигаться очень осторожно, чтобы не помять платье. Но отнюдь не платье, а бремя тяжелых раздумий заставляло ее сидеть неподвижно. Потому что сегодня был день ее свадьбы — день, которого она так страшилась. День, который лишит ее свободы и счастья.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вошли две горничных. Их щеки порозовели от быстрой ходьбы: они бегали в церковь, чтобы одним глазком взглянуть на жениха.

— О моя госпожа, — проговорила Мод. — Он так красив! Он высок, у него темные волосы, темные глаза, а его плечи!.. — Она расставила руки и вздохнула с наигранным ужасом. — Не представляю, как ему удалось протиснуться в дверь. Он, должно быть, повернулся боком. — Глаза девушки искрились весельем. Она от всей души желала счастья своей госпоже.

— А вышагивает он вот как, — добавила Джоан и, расправив плечи так, что лопатки соединились, прошлась по комнате.

— Да, — согласилась Мод. — Он очень гордый. Как и все Монтгомери. У них такой вид, будто они владеют всем миром.

— Жаль, что это не так, — хихикнула Джоан и перевела взгляд на Мод, с трудом удерживавшуюся от того, чтобы не засмеяться.

Но Мод больше волновала ее госпожа, которая никак не отреагировала на их шутки. Мод знаком велела Джоан замолчать.

— Моя госпожа, — тихо сказала она, — может, вам что-либо нужно? Еще есть время до того, как вы отправитесь к церкви. Возможно…

Джудит покачала головой.

— Мне уже ничто не поможет. Мама хорошо себя чувствует?

— Да, она отдыхает. До церкви путь неблизкий, а ее рука… — Мод замолчала, увидев, что в глазах ее госпожи отразилась боль. Джудит считала себя виновной в болезни матери, а замечание Мод, уже пожалевшей о нечаянно сорвавшихся словах, только усилило угрызения совести. — Вы готовы? — с нежностью спросила она.

— Тело мое готово. Но для мыслей понадобится время. Не могли бы вы с Джоан навестить мою матушку?

— Но, моя госпожа…

— Нет, — перебила ее Джудит, — я хотела бы остаться одна. Возможно, это последние мгновения, когда я могу побыть в уединении. Кто знает, что готовит нам завтрашний день? — Она опять повернулась к окну.

Джоан собралась было запротестовать, но Мод остановила ее. Джоан не могла понять Джудит. Ее госпожа богата, сегодня она выходит замуж Более того, ее жених настоящий красавец. Почему она не радуется? Джоан пожала плечами, и Мод подтолкнула ее к двери К свадьбе Джудит готовились несколько недель. Собирались устроить роскошный прием, который обошелся ее отцу в сумму, равную годовому доходу. Джудит вела учет всех покупок, занося в гроссбух расходы на тысячи эллов [2]ткани для того, чтобы обить стулья для гостей, на продукты для стола: тысячу поросят, триста телят, сотню коров, четыре тысячи пирогов, начиненных паштетом из оленьей печени, триста бочонков эля. Список был бесконечным.

И все это ради события, которому она противилась всей душой.

Большинству девушек, но не Джудит, с детства прививали сознание того, что они когда-нибудь выйдут замуж. С первого дня она воспитывалась в совершенно ином духе. Ее мать была измучена долгими годами, проведенными рядом с жестоким мужем, который после рождения дочери использовал любую возможность, чтобы истязать свою жену. Сердце Элен было отдано Джудит с того момента, когда она взглянула на рыжеволосую новорожденную. Она всегда боялась дать отпор мужу, но ради малышки была готова на все. Она мечтала обеспечить своей дочери защиту от жестокого отца и на всю жизнь огородить ее от подобных ему мужчин.

Впервые за годы своей супружеской жизни Элен восстала против мужа, которого так боялась. Она потребовала, чтобы он согласился отдать Джудит церкви. Роберта совершенно не интересовало, что будет с его дочерью и женой. Какое значение имеет для него дочь? У него есть сыновья от первой жены, а вторая, ноющая и страдающая, смогла произвести на свет двух мертворожденных младенцев и совершенно бесполезную девчонку. Он рассмеялся и дал свое согласие на то, чтобы его дочь, когда достигнет определенного возраста, постриглась в монахини. Но чтобы показать своей жене, этому хныкающему созданию, кто в доме хозяин и что он думает о ее требованиях, он спустил ее с лестницы. Элен с тех пор хромала, потому что ее нога была сломана в двух местах, но то, чего она в итоге добилась, стоило такой жертвы. Она уединилась с дочерью и временами забывала о существовании мужа. Ей нравилось представлять себя вдовой, живущей вдвоем с любимой дочерью.