Семейный стриптиз - Оливия Голдсмит Страница 89

Вычислить Дамфриса оказалось несложно: единствен­ный чернокожий в зале, он к тому же поднялся ей навстре­чу. Очень высокий и слишком худой для такого роста, дальний родственник был еще и очень чернокожим – того почти абсолютно черного, эбонитового цвета, который словно вбирает в себя свет. «Совсем неплох, – отметила Джада, взглянув в лицо адвокату, на котором выделялись изумительные светло-серые глаза с яркими белками. – И улыбка бесподобная».

– Джада Джексон? – спросил он. Джада кивнула.

– А вы, следовательно, Сэмюэль Дамфрис. Он опять согрел ее улыбкой.

– Прошу, садитесь. – Ни намека на акцент острови­тян; голос глубокий, а выговор выходца с Британских ост­ровов: отрывистый, четкий. – Чаю не желаете?

Только тут Джада с удивлением отметила, что перед ним уже стоит полная чашка густо-янтарного напитка.

– Индийский, к сожалению, а не китайский, но по крайней мере заварен по всем правилам.

– Неужели? Какое счастье!

Сэмюэль Дамфрис иронии не уловил. Видел бы он тот чай, что она пьет дома! Фантазии ей хватает максимум на пакетики «Липтона». А ведь островитяне и впрямь относятся к чаепитию с почти молитвенной серьезностью. Ни­куда не денешься – влияние англичан дает о себе знать.

Сэмюэль покачал головой:

– Поразительно, но в Бостоне осталось всего два-три заведения, где подают приличный чай.

– Да уж, лично меня это всегда поражало, – повтори­ла Джада попытку пошутить.

На этот раз ее собеседник задумался и, помолчав, за­глянул ей в глаза.

– Вы меня уязвляете?

– Если вы имеете в виду – подкалываю, то вы абсо­лютно правы. Только в вашем присутствии я не уверена, что говорю на родном языке.

– С вашим языком все в порядке, – с улыбкой ото­звался Сэмюэль. – Прошу простить мне академичность и… гм-м-м… тупость. Видите ли, юмора я никак не ожидал. Ваша мама в общих чертах описала ситуацию…

«Какого черта ты творишь, девочка?» – задала себе Джада фарисейский вопрос. На самом деле она отлично знала, что творит. Флиртует, ни больше ни меньше! Пят­надцать лет не кокетничала – и вдруг на тебе. С чего бы вдруг? Кожаные брюки, должно быть, виноваты. Или же экзотические косички на затылке.

Джада поймала пристальный взгляд Сэмюэля и тут же посерьезнела.

– Я знаю, мистер Дамфрис, что попала в жуткую пере­дрягу. Не знаю, что именно вам сообщила моя мама, но догадываюсь, что на информацию она не поскупилась.

В ответ ее одарили очередной белозубой улыбкой.

– В немногословности вашу маму не обвинишь, это верно. Должен признаться, историю она поведала горест­ную.

Джада вдруг разозлилась на себя. Черт бы побрал и штаны эти нелепые, и помаду апельсиновую, и, главное, идиотское кокетство! Она пришла сюда безо всякой на­дежды, но от Сэмюэля исходила такая доброжелательная, такая спокойная сила, что ей захотелось поверить и его способность все исправить.

– Так оно и есть и даже гораздо хуже.

Джада пустилась в подробный рассказ о событиях пос­ледних месяцев и завершила его, лишь когда опустели два чайника и почти вся сахарница. Сэмюэль Дамфрис внимательно слушал, кое-что уточнял и смотрел, смотрел на нее своими диковинными светло-серыми глазами. Как ни странно, их никто не торопил, несмотря на то, что они были здесь единственной чернокожей парой и просидели за столиком, пока время ленча не закончилось и зал не опустел.

– Что же вы намерены делать дальше, миссис Джек­сон?

– Буду с вами откровенной. Я понимаю, вы адвокат, но… Я собираюсь пойти против закона или обойти его – как вам будет угодно. Когда мама с папой приехали сюда, они предложили забрать детей и скрыться на островах. Честно говоря, эта мысль и мне приходила в голову, но по­началу я от нее отказалась. Это ведь самое настоящее преступление, а я никогда в жизни даже «зайцем» не проехала! Но теперь… теперь я вижу только один выход. Детей нужно вернуть; не только и не столько ради меня, сколько ради них самих. Я не могу ждать, когда суд разберется, что к чему, и исправит несправедливость. Кроме того, где гаран­тия, что это произойдет?

Джада затаила дыхание в страхе, что серый взгляд по­темнеет от негодования и служитель закона откажется продолжать опасную тему. Но Сэмюэль просто кивнул.

– Видите ли, закон – это прежде всего способ решить спорные вопросы о праве собственности. Однако челове­ческое понятие о сути собственности изменяется быстрее, чем статьи закона, – вот в чем загвоздка. Наши с вами предки когда-то считались собственностью наравне с зем­лей, домами, мебелью. Жена была собственностью мужа, как любая другая вещь. Дети – аналогично. Здешний закон не создан для заботы о благополучии детей, по­скольку основан на давнем, варварском понятии собствен­ности. Ну и, разумеется, лживые показания в вашем деле сыграли не последнюю роль.

Неужели поверил?! Неужели сумел увидеть правду за всем этим нагромождением ошибок, роковых случайнос­тей и безудержной лжи? Джада смотрела на адвоката во все глаза.

– На Кайманах бывали? – неожиданно спросил он.

Джада покачала головой.

– Видите ли, поскольку вы не являетесь гражданкой Барбадоса, воспрепятствовать поискам, которые непре­менно начнет ваш супруг, будет проблематично. На Кай­манах же, где я постоянно веду дела, при наличии амери­канского паспорта и… гм-м-м… некоторой суммы на счету, вы можете отлично устроиться. Выгода двойная: во-пер­вых, вашему супругу не придет в голову искать вас на Кай­манах, а во-вторых, страна сейчас на подъеме. С вашим опытом вы без труда найдете работу в банке. Так что, если вы не против…

Джада не верила своим ушам. Силы небесные! Неужто господь наконец услышал ее мольбы?

– Вы… вы готовы помочь?! – выдохнула она. – И да­же не возражаете против того, что я надумала?

– Вы надумали защитить своих детей, – с нажимом произнес адвокат. – Как я могу быть против? Нарушение закона – не моя специальность, но, согласитесь, кому, как не мне, знать, что такое беззаконие? Я ведь, если на то пошло, несколько лет проучился в Британии.

В этот момент взгляд Джады случайно упал на его ча­сы – и она ахнула.

– Боже правый! У меня назначена встреча, и опоздать никак нельзя. – Невероятно – общение с Сэмюэлем Дам­фрисом, от которого она ровным счетом ничего не ожида­ла, длилось почти два часа. Глазом ведь, кажется, не успела моргнуть, как получила поддержку, утешение, добрый совет и обещание помощи! А времени на благодарность не осталось. – Простите ради бога, но мне пора.

Джада поднялась, и ее собеседник сделал то же самое. Неожиданно смутившись, она протянула руку:

– Если бы вы знали, как я рада нашему знакомству! Теперь буду думать над вашим предложением.

– Подумать, конечно, придется, но помощь вам в лю­бом случае не помешает. – Он достал из внутреннего кар­мана пиджака визитку. – Прошу. Не оставите ли и свой номер?