Победитель, или В плену любви - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 85

Собаки Иоанна бродили по спальным покоям, фыркая от землистого запаха свежей штукатурки и принюхиваясь к покрывающей полы торфяной крошке, которая еще хранила благоухание речных лугов.

Все было новым в Шато-Гайяре. Два года назад могучая крепость Ричарда в Андели на Сене еще не существовала — так, небольшое удаленное укрепление. Теперь она грозно возвышалась над некогда нейтральными территориями, весьма раздражая французского короля Филиппа. И работы продолжались день и ночь; целая армия каменщиков на лесах и подмостах создавала внушительное великолепие Шато-Гайяра. Все знания Ричарда о фортификации и строительстве, все, немалые средства от налогов и откупов уходили на создание замка.

— И почему бы ему так же старательно не позаботиться об отделке? — ворчал Иоанн, следуя за собаками по палатам и также морща нос от запахов; рот его цинично кривился. — Построить здоровенный каменный курятник — вот и весь предел его устремлений.

Манди промолчала. Опыт совместных путешествий был пока что невелик, но она уже знала, что Иоанн подвержен резким перепадам настроения и что какое-нибудь замечание может вызвать вспышку гнева или желчной язвительности. А за прошедшую половину дня она еще узнала, насколько сильно Иоанн восхищается и обижается на своего великого брата Ричарда. И теперь она подозревала, что Шато-Гайяр не меньше стоит поперек горла Иоанну, чем королю Филиппу.

Слуги все еще заносили в покои обширный багаж Иоанна; люди его свиты, все эти писцы и наемники, священники и прислуга, так и мелькали в дверях. Флориан сидел на полу, на расстеленном квадратном полотнище, к которому в последнее время стал как бы неразрывно приложен, и поочередно сосал пальцы. Долгая поездка совершенно измучила двухлетнего малыша. Манди подхватила его на руки, отнесла в маленькую комнату, уложила на постель из собственного плаща и, присев рядом, поглаживала его по лбу и волосам, пока ребенок не уснул.

Манди быстро поняла, что жизнь принца не слишком отличается от жизни турнирного рыцаря. Долгие дни приходилось проводить в седле или в повозке, грохочущей по изрытым колеями дорогам Нормандии. Единственным различием по сравнению с турнирной круговертью было то, что конечным пунктом обычно являлись каменные стены, плиточные крыши и некоторый комфорт для привилегированной части свиты.

Когда она возвратилась в главный зал, Иоанна уже там не было. Двое служителей собирали его кровать, которую перевозили по частям в нескольких повозках, а несколько писцов уже трудились за импровизированным письменным столом. Манди взялась было распаковывать маленький дорожный сундук, поставленный у стены, но потом передумала. Иоанн не сказал, будет она спать в его покоях или нет. Возможно, он только вызовет ее, когда потребуется, а спать они с Флорианом будут в общей комнате для прислуги, например с прачкой и банщиком. Но где они разместились в лабиринте огромной крепости, Манди не знала.

Она направилась к писцам и спросила:

— Вы не знаете, куда ушел граф Мортейн?

Один из писцов как будто проигнорировал ее присутствие и вопрос, но другой поднял голову и уставился на нее проницательными ярко-синими глазами. Серьезный юноша с лицом, густо усыпанным веснушками, и венчиком непослушных русых волос вокруг тонзуры.

— Он встречается с братом и королем Филиппом, — сказал он и, упреждая ожидаемый вопрос, добавил: — Никто не знает, сколько продлится встреча.

Манди кивнула. Разве можно было ожидать, что Иоанн с ней поговорит и расскажет о своих намерениях? Он ведь озабочен государственными делами. Глупо надеяться, что он уделит внимание ее пустяковым проблемам.

Боль начала пульсировать в голове, где-то позади глазниц.

Писец отложил перо.

— Мы будем работать допоздна, — сказал он, поднимаясь. — Схожу раздобуду еды и чего-нибудь выпить. Перекусите с нами?

На мгновение Манди задалась вопросом, что сделает Иоанн, если, возвратясь, застанет ее ужинающей с писцами, но тут же с раздражением отбросила эту мысль. Так и свихнуться можно. Как это выглядит, как он посмотрит… Она настолько устала, что все эти тонкости казались ей попросту несущественными. Если бы Иоанна так волновали ее взаимоотношения с прочими слугами, то он бы давным-давно избавился от нее.

— Спасибо, — сказала Манди, и улыбка осветила ее бледные черты.

Писец улыбнулся в ответ и отправился на поиски. Вернулся он весьма скоро с большой плетеной корзиной, в которой было достаточно провизии для того, чтобы прокормить несколько человек. Большой кувшин вина, два батона, дюжина отменных тефтелей, мелко крошенные свинина, яйца, сыр и зелень (и все это обернуто в большие виноградные листья), медовые коврижки, сдоба, сладкие и моченые яблоки.

— Ты бы только посмотрел на их кухню, Саймон, — обратился он ко второму писцу. — Если существует ад на земле, так это уж в точности там. Все печи изрыгают пламя, а полуголые повара таскают, как черти, окровавленные туши… Преимущественно свиные и бараньи, — сказал он другим тоном, видимо, успокаивая Манди.

— Не следует шутить таким вещами, — отозвался второй писец и, отложив стило, переплел пальцы.