Он, она и ее дети - Джил Мансел Страница 81

У Лотти зазвонил мобильник, и на нее уставились пятьсот пар глаз. Бормоча всем и каждому: «Простите, извините», — она вскочила и поспешила к выходу.

Это был Себ.

— Привет, красавица, как ты?

— Оплошала. Забыла выключить телефон и теперь превратилась в объект всеобщего внимания.

— Господи, только не говори, что ты в церкви.

— Хуже, — мрачно сказала Лотти. — На шахматном турнире.

— Где? — Это явно развеселило Себа. — Ты серьезно? Не знал, что ты играешь в шахматы.

— Я не играю. Это Нат, он вступил в школьный шахматный клуб. А потом его тренер записал всех детей на участие в этом турнире по шахматам-монстрам, и каким-то чудом Нату удалось добраться до второго этапа этого третьего крупнейшего в мире шахматного соревнования. Вот поэтому я в десять утра воскресенья сижу здесь, в школе Элтоу-Парк, — сказала Лотти, — и умираю от скуки. Только мне нельзя умереть, потому что ближайшие шесть часов я должна изображать из себя заботливого и болеющего за ребенка родителя. — Именно в тот момент, когда она произносила последнюю фразу, из-за угла появился один из организаторов турнира и прошел мимо, при этом его жесткая борода неодобрительно встопорщилась.

— Это совсем не то, что я хотел бы услышать, — вздохнул Себ. — Я ужасно соскучился по тебе, но какой смысл был прилетать на день раньше, если у тебя другие планы?

Лотти охватило радостное возбуждение.

— Ты прилетел?!

— Прилетел, черт возьми. И сейчас еду по шоссе М4. Я планировал подъехать к твоему дому и похитить тебя.

— Сожалею. Если ты все же хочешь подъехать к моему дому, можешь похитить Марио. Он делает ремонт в спальне Руби.

О, только не это! Опять откуда ни возьмись появился еще один организатор турнира и подслушал ее разговор. Ну почему они такие любопытные?

И почему у всех такие необычные бороды?

— Как-нибудь обойдусь без этого. А как насчет вечера?

— Отлично, — согласилась Лотти, понимая, что из-за этого следующие шесть часов покажутся еще более бесконечными.

Решительно выключив телефон, Лотти вернулась в зал и сделала вид, будто не замечает устремленные на нее осуждающие взгляды, которые, словно стрелы, полетели в ее сторону. Сев в кресло, она открыла свою сумку и вытащила упаковку фруктовой жвачки. Новая порция злых взглядов. Можно подумать, она громко включила большой магнитофон! Преодолевая желание показать всем глазеющим язык, Лотти перестала разворачивать жвачку и убрала сумку под кресло.

Время обычно идет медленнее, когда на стене висят огромные часы. Лотти таращилась на них до рези в глазах. Тиканье действовало на нее гипнотически. Нет, спать нельзя!

Уже прошло одиннадцать минут второй задень игры. В огромном школьном зале с куполообразным потолком царила полнейшая тишина, которая изредка нарушалась похожим на кликанье «мышки» звуком переставляемых фигур и щелканьем шахматных часов, В центре зала стояли ряды пронумерованных столов. Дети, поглощенные сражением, сидели лицом друг к другу. Большинство родителей, в том числе и Лотти, расположились по периметру зала на достаточном удалении от поля битвы, но несколько конкурирующих отцов не могли усидеть на месте и бродили вокруг зоны со столами, контролируя ходы, которые делали их гениальные отпрыски, и пытаясь мысленно вывести из равновесия противника. То и дело кто-то ухмылялся, или поглаживал подбородок, или многозначительно кивал. Лотти со своего места увидела, как Нат передвинул фигуру и поспешно вернул ее на прежнюю клетку. Отец противника Ната — он стоял, покачиваясь с мысков на пятки, — переглянулся со своим прилежным сыном. Вид у него был довольный. Если бы у Лотти в сумке была рогатка, она бы обязательно пульнула в этого папашу шариком из фруктовой жвачки, однако лишь мысленно пожелала Нату успеха.

Тик-так, тик-так.

Наконец вторая игра закончилась. Нат обменялся рукопожатиями с ухмыляющимся противником, отодвинул стул и пошел к выходу, где стояла Лотти. По выражению его лица она поняла, что он изо всех сил старается сохранить самообладание.

— Я не выиграл. — Тон Ната был нарочито спокойным, и у Лотти сжалось сердце. Он проиграл и первую игру.

Обняв его, она прошептала:

— Не переживай. Не забывай, большинство этих детей играют в шахматы с младенчества, а ты научился играть всего несколько недель назад.

Нат тайком вытер крупную слезу.

— Надеюсь, я выиграю в следующий раз.

Лотти тоже на это надеялась, но все признаки указывали на обратное. Достав пакетик с жвачкой, она дала Нату красную и сказала:

— Это всего лишь глупая игра.

— Но я ненавижу проигрывать. Я выгляжу тупым.

— Ты не выглядишь тупым. — Она снова обняла его и поцеловала. — А почему бы нам не уехать? Ведь мы не обязаны сидеть здесь, со всеми этими безмозглыми «ботаниками». Мы можем поехать домой и замечательно провести день. И делать все, что нам угодно!

Один из организаторов с пюпитром в руках прошел мимо и выстрелил в Лотти гневным взглядом.

— Ни за что. — Нат решительно замотал головой. — Я остаюсь. Предстоит играть еще шесть игр, и я хочу выиграть хоть несколько из них.

— Ладно, давай сходим в буфет. — Лотти посмотрела на часы: до начала следующей игры оставалось двадцать минут, и все конкурирующие папы, вооружившись магнитными шахматами, объясняли своим сыновьям, где они сделали ошибку. — Съедим по пончику и выпьем коки.