Рассвет наступит неизбежно - Франсин Риверс Страница 80

Вокруг Рицпы жужжали насекомые, доносящийся шум ручья действовал на нее успокаивающе.

Ее охватило чувство необыкновенного покоя, и она замолчала, поскольку эмоции так захватили ее, что она уже не находила слов. Я слышу музыку, Господи. Все, что меня окружает, — это музыка Твоего творения. Рицпа впитывала гармонию окружающих ее звуков, вспоминала те времена, когда Господь поддерживал ее, заботился о ней, и на сердце у нее стало необыкновенно легко. Она почувствовала себя совсем другим человеком.

О Господи, Ты всегда со мной. Я могу верить Твоим обещаниям. Я всегда могу верить Тебе.

Исполненная радости и спокойствия, она подобрала тунику и подвязала ее, чтобы было легче войти в ручей. Раскинув руки, она медленно повернулась, с наслаждением глядя на яркую луну. Наклонившись, зачерпнула в ладони ледяной воды и подбросила ее высоко в ночное небо, как бы даря сверкающие бриллианты Тому, Кто дал ей напиться живой воды.

Ее сердце, наполненное удивительными чувствами, пело.

* * *

Атрет грустно сидел у костра и ждал. Казалось, прошел не один час, прежде чем он увидел, как Рицпа возвращается к костру со стороны ручья. Он опустил голову, чтобы она не заметила, что он не спит и ждет ее возвращения. Когда она подошла ближе, он поднял голову и увидел, что у нее влажные волосы. Неужели она купалась в такой холодной воде? Рицпа посмотрела на Халева, который по–прежнему играл с сумками, а потом на храпящего Феофила. На ее лице появилась добрая улыбка, и у Атрета сжалось сердце.

Рицпа украдкой взглянула на Атрета и устало села на свою постель, по другую сторону костра. Почему она так спокойна, почему у нее такое мирное лицо? Атрет захотел спросить, почему ее так долго не было.

«Мама», — произнёс вдруг Халев и пополз к ней. Рицпа усадила его себе на колени, и он потер глаза кулачками. Она поцеловала его в макушку и погладила по темным волосикам. Халев потерся лицом об ее грудь, его веки отяжелели. Рицпа уложила его и прижала к себе, чтобы ему было теплее. Потом она укрыла себя и ребенка шалью, чтобы расстегнуть одежду и покормить его перед сном.

Атрет неотрывно смотрел на Рицпу, желая, чтобы и она взглянула на него. Когда же она подняла на него глаза, ему стало теплее от ее мягкого взгляда. Ни одна женщина на свете еще не смотрела на него таким взглядом. Ее лицо казалось золотым в свете пламени костра, который Атрет специально поддерживал в ожидании ее возвращения.

— Спокойной ночи, Атрет, — сказала Рицпа и закрыла глаза.

Атрету стало тоскливо и больно. Он подбросил в костер еще несколько толстых веток, потом снова посмотрел на Рицпу. Она уже спала глубоким сном. Ему показалось несправедливым, что она может так мирно спать, когда он не находит себе места. Неужели опять этот ее Христос помог ей стать такой спокойной?

Атрет долго смотрел на Халева.

Как же это Бог может обладать такой силой и в то же время допустить, чтобы Его Сын… Его Сын умер от рук врагов? В чем сила такого поступка?

Атрет снова всмотрелся в лицо Рицпы и сжал кулаки. Ему захотелось разбудить ее… но что дальше? Признаться ей в своих сомнениях, в своем непонимании, в своем интересе к ее несчастному Богу? Признаться в своей тоске, которая гложет его изнутри, сказать, как больно ему каждый раз, когда он видит покой и мир, который познали Рицпа и Феофил?

Глупец. Глупец! Завтра им снова предстоит долгий путь, а он, вместо того чтобы отдохнуть и набраться сил, сидит тут, смотрит сквозь языки пламени на женщину и ничем, видите ли, не может себе помочь.

Но он еще долго сидел и смотрел, как она спит. Он изучил каждую линию ее лица и тела. Возможно ли, чтобы женщина с каждым днем становилась все прекраснее? Атрет растянулся на земле и долго смотрел на звездное темно–синее небо.

Он закрыл глаза и заставил себя заснуть. Но даже во сне в нем эхом отдавались ее слова.

«Как бы ты ни хотел уберечь свое сердце, делать это уже поздно».